Г-н Патрик Друо рассказывает о своей работе с субъектом Жераром.
«Жерар – тридцатилетний мужчина, обратившийся ко мне в 1986 году. Он хотел работать над своим духовным развитием, чтобы понять, кто он есть, и вместе с тем разобраться, почему у него были проблемы как в отношениях с людьми, так и в работе. Он работал на разных электронных фирмах. Вместе с тем он довольно далеко продвинулся в деле раскрытия сознания и проявлял интерес ко всем школам, проповедующим любовь и самореализацию. Он посещал лекции, участвовал без разбору во всех семинарах, вступил в различные группы медитации, но ни в чем не нашел утешения, так как не ладил ни с самим собой, ни с другими. Много раз он менял работу, и всякий раз чувствовал, что начальники его недооценивают. В личной жизни, при всем его желании установить прочные отношения с другими людьми и помогать им, дела шли не лучше. Ему хотелось бы встретить кого-нибудь, кто бы разделил его взгляды на мир, но все отношения, завязывавшиеся у него с молодыми женщинами, заканчивались мучительным разрывом, так как все они предпочитали его бросить.
Все это содействовало тому, что у него составилось весьма нелестное мнение о собственной персоне и подпитывало в нем раздражение, усиливавшее его изоляцию. Я слушал его историю и был поражен манерой, в какой он описывал мир медитативных групп, которые посещал, равно как и его речью: за всем словно угадывалась какая-то затаенная зависть. Даже когда он повторял: «Я снова хочу попасть на свет. Хочу помогать другим». Тем более что на нынешнем этапе жизни он был скорее исполнен горечи в отношении общества, которое, по его мнению, больше ничего не могло предложить ему – ни работы, на которой он мог бы проявить себя во всей полноте, ни спутницы, с которою он мог бы разделить свою духовность. Я подсказал несколько тропинок для размышлений. На каждую из моих фраз он отвечал: «Да, но я это уже знаю». Тогда я попросил его лечь поудобнее, надел ему наушники, велел закрыть глаза, дышать глубоко и расслабиться, просто «отпустить себя»:
– Позвольте всей вашей горечи и грусти выйти из вас,- сказал я.- Посмотрите, куда это вас поведет.
Он повиновался. Его тело также приняло участие: кулаки во время сеанса сжимались, он мотал головой в знак отказа.
– Ты не права,- заговорил он минуту спустя.- Ты не права. Почему ты меня оставляешь?
Я спросил у него, к кому он обращается.
– К Колетт, моей последней подруге,- ответил он и продолжал.- Нет, Колетт, это несправедливо. Почему ты от меня уходишь? Я был так добр с тобой. Я все для тебя делал. Почему ты меня покидаешь? Зачем ты это делаешь?
– Повторите ваши вопросы еще,- сказал я, желая увидеть, к чему это может привести.
– Почему ты меня бросаешь? Почему ты от меня уходишь?- говорил Жерар.- Почему вы меня покидаете? Почему вы ничего не сделаете? Помогите мне!
– Что там происходит?- говорю я, встревоженный внезапной переменой в собеседнике.
– Они все… они меня бросили. Они ничего не делают. Они меня предали.
– Но что происходит?
– За мной пришли солдаты.
– А Колетт?
– Это уже не Колетт. Это люди из моей деревни. Солдаты пришли за мной, и никто меня не защищает.
– Солдаты угрожают?
– Нет. Они просто пришли за мной, чтобы арестовать.
Жерар, в своем настоящем, разрыдался:
– Никто ничего не делает, чтобы меня выручить. Они все меня бросили.
Оказывается, в памяти Жерара возникла его жизнь в XV веке в какой-то деревне. Он был травником, занимался целительством и часто уходил в лес собирать растения и травы. Жил он один, на краю деревни, которая так и не приняла его окончательно как своего, но у него со всеми были хорошие отношения. Однажды в дверь его хижины постучали: то были вооруженные люди в сопровождении священника. Они пришли арестовать его и бросить в тюрьму, основанием для чего послужило формальное обвинение в магии и колдовстве. Затем его допрашивали, но за отсутствием улик не казнили, а поместили в тюрьму. И он умер там после многих лет заключения, изнуренный недоеданием, дурным обращением и болезнью, один в своей темнице.
Этот первый сеанс, помимо того, что он помог Жерару излить сильные эмоции – в особенности печаль,- позволил ему также понять, почему в своем настоящем у него было столь сильное желание помогать другим и почему в то же время он никак не мог ни с кем завязать прочных отношений. Мы все же решили вернуться к той жизни и во втором сеансе, чтобы попытаться узнать о ней побольше и лучше оценить ее влияние на настоящее.
– Они меня оставляют,- повторил Жерар, переживая тот же эпизод.- А ведь я был с вами, чтобы помогать вам. Вы меня предали… и т.д.
Кармическая рана, явно, еще не зажила. Стало быть, мы не нашли изначальную причину. Что же скрывалось за травником-целителем средневековья с его трагической концовкой? Множество других жизней, в которых повторялся все тот же сценарий, как мы это вместе обнаружили позднее. В конце первого тысячелетия Жерар оказался женщиной в маленькой деревне на берегу Сены. Деревню эту напрочь уничтожили варвары, пришедшие с севера. В еще более ранней жизни в VI веке он был одним из первых христианских священников, крестивших язычников в стране, которая сегодня называется Германией. Он пытался учить их и заботился о них, но однажды утром непримиримые саксонцы его закололи. Это был все тот же сценарий: «я вам помогаю, а вы меня предаете».
Мы провели еще последний сеанс, чтобы найти момент, когда это предательство произошло впервые, и узнать, когда, так сказать, был брошен первый камень, замутивший всю череду жизней моего пациента. С учетом всех известных нам звеньев этой цепи я попросил верховное сознание Жерара идти прямо к истоку всего этого. И вот суть того, что мы узнали на этот раз:
Жерар был врачом-иглоукалываетелем в Китае во II веке при династии Хан. Он был учеником Лао-цзы, основателя Таоизма, и работал в соответствии с принципами китайской медицины, имевшей уже тысячелетние традиции. Это был врач, котировавшийся высоко, он стремился поддерживать здоровье людей, не допуская появления болезней, которые бы потом пришлось лечить. Жерар описал дом, в котором он жил, свою семью, окружение и способ, которым он обрабатывал акупунктурные меридианы, чтобы позволить жизненной энергии свободно циркулировать в теле. И вот однажды его призвали ко двору императора, чтобы он исцелил одного сановника, пораженного болезнью, которую Жерар не мог описать, но которая, по всей видимости, походила на болезнь перерождения вроде рака. Несмотря на все усилия врач-таоист оказался неспособен излечить сановника, и тот умер. И сразу же императорским указом врач был лишен всего имущества и всех прав, включая и право практиковать свое искусство, и брошен в тюрьму. И там, опять-таки, он умер с горьким чувством, что не нашлось никого, кто бы подал голос в его защиту, и что его покинули те, кому он всю жизнь помогал.
Здесь-то и находились кармические корни Жерара: его потребность помогать другим, а также его неспособность делать это из опасения, что такая практика обернется против него.
Но именно этого ни в одной из своих предыдущих жизней Жерар и не понял. И вот почему он снова и снова, из жизни в жизнь, проходил через ту же схему, неизменно переживая ту же самую драму. В нынешней его жизни тяжесть накопившейся кармы подтолкнула его к духовному раскрытию, которое в конце концов и позволило ему понять самого себя и выйти за пределы своей кармы.
Этот последний сеанс произвел исключительно целительное действие на Жерара. Ему вдруг стала очевидна связь между своей нынешней жизнью и изначальной жизнью китайского врача. С плеч его свалилась непомерная и давнишняя тяжесть. С этого мига он начал открываться самому себе и другим. Если раньше он был как слепой, пытавшийся вести других слепых, то теперь он стал ясновидцем, стремящимся повести других к свету, который он различает вдали. У него начали появляться настоящие друзья, и он смог не только свободно общаться с другими людьми, но и жить в общности мыслей со своими единомышленниками.
Два месяца я с ним не виделся. Когда я снова его встретил, он уже значительно изменился. Я провел с ним еще несколько сеансов. На последнем он увидел себя рыцарем в Святой земле. Ему было поручено оберегать от сарацинов странников, направлявшихся в Иерусалим. Он снова пережил свою смерть от стрел сарацинов: он отдал свою жизнь, чтобы защитить жизнь других. Глядя на свое тело, распростертое внизу, он вновь испытал чувство благородной гордости. Эта жизнь явно служила противовесом горечи и отчаянию остальных его воплощений. Самый факт ее проявления завершил процесс восстановления равновесия и целостности, который мы провели с Жераром.
Так мудрость заслонила собой карму. Жерар мог также заняться другими вещами. Он больше не был обязан переживать повторения одного и того же сценария.
Можно заметить, что Жерар сначала увидел все предшествовашие негативные переживания и только после нашел что-то положительное. Именно так обычно и бывает в этой работе: первыми в памяти всплывают жизни, которые должны о чем-то сообщить нам. Остальные представятся позже. Это тем более понятно, что обращение к предыдущим жизням чаще всего делается с целью решить какую-то проблему.
Есть пункт, который я бы хотел уточнить, потому что он не самоочевиден для нашей иудеохристианской ментальное: не следует смешивать карму и нравственность. Карма не наказывает. Она также не дает воздаяния. Она просто восстанавливает и возмещает. Это закон полной справедливости. Для индусов, как и для тибетцев, греха не существует. Бог, сама Любовь и источник всякой жизни, не наказывает созданий Своих. Они сами наказывают себя через свое невежество и незнание. Вся наша работа, стало быть, сводится к тому, чтобы положить конец своему неведению, стать сознательными» (Patrick Drouot, Des Vies anterieures aux Vies futures. Immortalite et Reincarnation).
Автор: Йог Раманантата
Источник: книга «Упражнения Йоги для развития памяти»
