Не только в наши дни, но и в прошедшие эпохи человек осознавал прежде всего свое собственное ограниченное существование, облеченное в материю, которое он называл «я». Это не было его ошибкой; она происходила потому, что религии интерпретировались с намерением доминировать над людьми, удерживая их в повиновении тем, кто понимал значение религии. Священники позволяли людям понять лишь очень немногое, а все прочее оставляли при себе. Они говорили: «Вы заурядные существа. Бог слишком велик, чтобы вы могли понять его. Мы можем общаться с Ним, можем понимать Его, а вы знайте свое место».
Всю жизнь Будда боролся против такого положения вещей. Когда кто-либо говорил с ним о духе, о Боге или демонстрировал святость, духовную жизнь, он говорил: «Я не верю в это». Но это тоже была крайность, потому что она приводила людей к другой ошибке, и они утверждали, что нет ни Бога, ни духа.
Еще одной причиной разделения было исконное стремление тех людей, что имели сходный образ мыслей, сходную веру или систему воззрений, к объединению в группу или сообщество, для того чтобы поддерживать убеждения друг друга. Таким образом они обособлялись от остального человечества.
Мистик никогда не верит слепо
В действительности он вообще не верит,- он испытывает. Он познает, что он сам и есть все Сущее. В стихотворении одного индийского поэта говорится:
«За человеческим лицом спрятан Бог,
Я не знал.
Я закрыл вуалью глаза и отделился от истины,
Я не знал».
Это прекрасная строфа, она имеет глубокое значение.
В каждом из нас есть божественная часть и человеческая часть
Человек состоит из 2-х начал – духа и плоти. Дух – это более тонкая часть, а плоть – более плотная часть; более тонкая часть, дух, превратилась в более плотную часть. Одна часть есть внешнее, ограниченное «я», а другая – неограниченная сущность.
Внешняя оболочка человека состоит из 5-ти элементов, но в действительности человек представляет из себя нечто гораздо большее и простирается гораздо дальше, чем принято верить. Например, когда некто стоит перед слушателями, он кажется одного размера; но, когда он говорит, он так же огромен, как пространство, в котором слышен его голос. Друг или возлюбленная могут быть за тысячу миль и все же ощущать нашу привязанность и преданность им. Чувство рождается здесь, но проявляется где-то далеко; из этого видно, что в наших чувствах мы становимся еще шире.
Дыхание простирается еще дальше. С помощью дыхания мы можем посылать наши мысли, куда только захотим, а также оказываемся способны узнавать мысли и состояние другого существа. Мысль того, кто мечтает достичь чего-то, летит вперед, чтобы все подготовить. Человека можно сравнить с телескопом: с одного конца – человеческая часть, его ограниченное существование; с другого – божественная часть, безграничное Существо. С одной стороны человек так мал; с другой он становится таким же бесконечным, как все Сущее.
Если каждый из нас настолько велик, насколько велико все Сущее, то мы можем спросить о том, как же хватает места для всех нас. Или есть несколько Всесущих? Нет. Просто из-за нашего невежества мы видим множественность и формулируем различия, говоря: «Это я, это ты, это друг, а это враг, мне нравится это, а это мне не нравится». Но в потустороннем мире все связано; там мы все становимся одним.
У человека есть 2 естества: фариштаги, или ангельское, и хайванат, животное. Хайванат включает в себя человеческое тело и ту часть его природы, которой требуются еда и питье, сон и утоление всех страстей. Злоба и ревность человека имеют животное происхождение, так же, как и его страх перед тем, кто сильнее его, и зависть к тому, кто лучше его. Во всем этом человек подобен животному.
Фариштаги – это та часть человеческой природы, которая возвращается к своему источнику. Это не человеческий разум; у животных тоже есть разумность, но животное не может спросить: «Откуда я пришло? С какой целью я здесь?» Когда человек узнает это, узнает о своем источнике, он становится божественным существом. Своей ангельской природе человек обязан добротой, любовью, симпатией и желанием познавать. В стихах великого индийского поэта говорится: «Мы сотворили человека для чувства; если не так, то в небесах довольно ангелов, чтобы петь нам хвалу».
В своем поклонении человек, думая, что славит Бога, на самом деле умаляет его. Мы берем часть и называем ее «я». Мы присваиваем себе эту часть и таким образом отнимаем ее у Бога. Помню, мой муршид с глубоким вздохом говорил, столкнувшись с какой-либо трудностью: «Бандаги бешереги», что означает: «Придя сюда, Он стал беспомощным».
Что связывает Аллаха и бандеха, Бога и человека, и что за связь между человеком и Богом?
То, что мы зовем «я», создано из впечатлений внешнего мира – мира иллюзий, обрушившегося на душу. Младенец никогда не скажет «я». Если он держит что-нибудь в руке, а кто-то заберет это у него, дитя не огорчится. Оно не различает старых и молодых. Кто бы ни находился рядом, друг или враг, для младенца они все равны. Интеллект, опознающий вещи по их различиям, обманывает душу.
Нетрудно увидеть: то, что мы зовем «я», не является подлинной природой нашей души, потому что мы никогда не бываем по-настоящему счастливы. Что бы мы ни делали, чем бы ни владели, какой бы властью ни обладали, мы никогда не можем быть счастливы. Мы говорим, что то или это делает нас несчастными, но истинная причина – в отдалении; душа несчастлива в своей изоляции.
Человек видит, что его костюм поношен и беден, и говорит: «Я беден». Он видит, что его костюм богат, и говорит: «Я богат». Хотя богат ведь не он, а его костюм. Душа признает как «я» все, что находится перед ней. Но что такое «я»? Костюм не есть «я», потому что, когда костюм снят, «я» остается. Можно ничего не испытывать посредством органов чувств, а сознание будет присутствовать.
Суфий через пассивность чувств посредством поз и практик производит покой; затем, повторяя имя Бога, он соединяет свое сознание с целым Сознанием в Боге. Древнегреческие философы понимали этот процесс, последователи Веданты тоже знали его. Суфий испытывает преклонение, благоговение перед Богом; он преклоняет колена и простирается ниц пред Ним. Он дает Богу прекрасное имя Возлюбленного. Он понимает, что, говоря: «Это тоже есть Бог»,- он славит Бога. Он не умаляет его. Со всем смирением, со всей преданностью осознает он свое единство с высшим Сущим.
Трудно отделить Бога от человека
В действительности такого разделения не существует. Деяния Бога и деяния человека те же самые, с той только разницей, что поступки Бога совершенны, а человека – несовершенны. Здесь, на земле, мы зависим от многих вещей. Во-первых, нам надо есть. Если бы не нужда в пище, человек мог бы и не работать; он бы мог сидеть с друзьями и думать о Боге или о чем-то еще. Кроме того, нам необходимо спать. Есть еще множество других потребностей.
В стихотворении Захира говорится: «Ищущие потеряли себя, прежде чем нашли Тебя». А великий поэт Амир сказал: «Не говори, что человек есть Бог, потому что он не Бог. Но не говори также, что человек отделен от Бога, потому что он не отделен от Него».
Нетрудно овладеть оккультной или физической силами; нетрудно быть добродетельным и вести чистую жизнь. Но быть милосердным, быть сострадательным, быть человечным – трудно. Бога зовут многими именами: Великий, Всемогущий, Господь,- но чаще всего Его называют Милосердным и Сострадательным. В этих качествах мы всегда несовершенны и вряд ли когда-либо будем совершенными. Уединитесь вечером в своей комнате и раскайтесь во всем, что сделали плохого, во всех тех тысячах дурных мыслей, что имели по отношению к друзьям и врагам. Персидский поэт сказал: «Вся тайна двух миров заключена в двух словах: будь нежен с друзьями, будь вежлив с врагами».
Если мы это поняли, тогда этот мир для нас – ничто; а если мы узнали, что все в мире преходяще, то почему бы не позволить другим наслаждаться, когда мы смотрим на них? Почему бы не позволить другим носить красивую одежду, когда мы смотрим на нее? Почему бы не позволить другим съесть хороший обед, охраняя их или стоя на кухне, готовя еду? Почему бы нам не позволить другим сидеть в карете, а самим тянуть ее, вместо того чтобы сидеть в ней и заставлять других тащить ее? Вести благородную, достойную жизнь означает быть милосердным и сострадательным. Но каждый человек норовит отнять лучшее у другого; это стремление проявляется даже в дружбе. Каждый гонится за удовольствиями для себя и оставляет худшее другому; но тот, кто ищет Бога, должен выбрать противоположный путь, даже если для этого придется идти против всего остального мира.
Есть 3 направления
Первое – самоотречение, путь святых и мудрецов, требующий следования идеалу и приятия всех тревог, испытаний и страданий, которые могут выпасть на долю идущего. Второе – эгоизм, идти этой дорогой означает быть более эгоистичным, чем весь остальной мир. Третье – самый величественный и самый трудный путь – нести полную меру ответственности и забот, иметь друзей и все остальное и быть насколько возможно бескорыстным, добрым, но в то же время достаточно эгоистичным, чтобы не позволить раздавить себя.
Когда человек вертится по кругу, он в первый раз движется медленно, во второй раз – уже быстрее, в четвертый – еще быстрее, а на пятый, шестой, седьмой или, может быть, девятый раз он упадет. В первый раз он испытывает радость от верчения, во второй, третий и четвертый раз его радость становится все больше и больше, пока наконец он не оказывается опьянен радостью, после чего падает, пережив радость полностью. Это происходит и со Вселенной, день за днем, с момента творения и до наших дней. В каждом занятии можно дойти до опьянения. Что бы мы ни делали, мы хотим этого все больше и больше. Патриот становится все более патриотичным. Певец поет песню за песней, пока не потеряет голос. Любитель азартных игр хочет играть снова и снова. Если человек выпил или принял наркотики, он хочет все больше вина или все больше наркотиков.
Хафиз сказал: «Перед восходом вино было разлито. Вино, позаимствованное из глаз Саки – Виночерпия». Саки – это проявление, которое так опьяняет нас, что мы верим, будто это единственное, что существует, и в конце концов оказываемся так порабощены и уже не можем сами себя освободить от этого.
Автор: Инайят Хан
Источник: книга «Учение суфиев»
