Философия не так уж часто отвечает своему названию, ибо когда знакомишься со многими ее детенышами, то невольно поражаешься прозорливости авторов, которые, как то им кажется, обсуждают вопросы весьма важные, но человеку беспартийному, к сожалению, столь часто напоминающие содержимое выеденного яйца. И тогда видишь, что все это вовсе не «я люблю мудрость», но обычно и чаще всего – «я люблю глупость». Так, в частности, авторы, занимающиеся пописыванием «философских» сочинений, имеют сегодня твердую внутреннюю убежденность в том, будто человек – просто мыслящий кусок недоброкачественного мяса, и, исходя из этой убежденности, они строят столь же ценные дальнейшие свои теории. Им и невдомек, что будь он таковым, то ему было б не под силу произвести даже и эту кретинскую идею.
«Если души не существует, если способность мыслить всего лишь свойство мозга, то мы не имеем больше права говорить, будто мы имеем тело, потому что тогда наше тело, наш мозг имеют нас».
Камилл Фламмарион
Понимаете ли вы это?
Ничем непоколебимая уверенность большинства нынешних людей в том, что человек есть тело, наивна, как семь смертных грехов, и так же безобразна, как и они. Она вполне соответствует уровню самосознания животных, но совершенно неуместна у человека и недостойна его. Вся современная партийно-официальная «философия» (да и не только партийно-официальная), по своим масштабам и значимости, – какая-то гипертрофированная гибель амебы.
«Если философия хочет быть полезной людям, она должна сделать человека своей центральной проблемой».
Гендер
Это воистину так. Но человек как центральная проблема философии – это проблема души и ее бессмертия, а отнюдь не метаморфозы материи, не материальное производство или борьба классов. Чтобы не понимать этого, надо быть либо марксистом, либо буржуа, либо бесчувственным и неодушевленным предметом.
Борьба классов, теория прибавочной стоимости и тому подобное потому не могут быть исходной точкой для истолкования и познания сущего, что сущее есть не только там, где нет классов и их борьбы, нет прибавочной стоимости и даже самой ее теории, но и там, где нет носителя всей этой шелухи – земного человека. Проблема на самом деле заключается в том, что мы загипнотизированы действительностью, которая в действительности не действительна.
Марксистская философия внушает, будто мы живем лишь раз, что, разумеется, не так. Но даже, если и принять это, то довод ли сие в пользу того, чтоб жить по-скотски, как то всегда практиковалось в стране торжествующего марксизма-ленинизма? Человек смертен, он рождается и умирает – вот начало всякой философии. Всегда только от этой печки и следует танцевать, чтоб прийти к верным выводам. Кто знает о Грядущем Свете, у того есть силы и мужество томиться во мраке. Более того, для него Свет Грядущего рассеивает мрак настоящего. Мы же живем в мире, ничего не ожидающем от иного мира.
Один современный писатель утверждает, будто духовное величие человека в том, что он, зная, что он смертен и что смертны все остальные люди, живет так, словно он и все вокруг него бессмертны. Утверждаю прямо обратное: человек, не понимая и не зная того, что он бессмертен и что все вокруг него бессмертны, живет так, словно он и все остальные люди смертны. В этом его духовное ничтожество. Жалкие же вы философы, господа, если не можете положительно решить вопрос о Боге и бессмертии!
Великий русский философ XX века В. Н. Ильин в «Арфе Давида», в частности, говорит:
«Идея Бога, особенно в связи с идеей богоподобия и принципиального всемогущества человека, идея веры, переставляющей горы, идея бессмертия души и вечной жизни и вечного совершенствования человеческой личности – все это настолько дерзновенные, даже дерзкие, настолько беспредельно смелые, так много дающие пищи уму, сердцу и эстетическому чувству идеи, что сравнительно с ними противоположные им идеи безбожия, безверия, животности человека, его абсолютной смертности, а потому и неминуемой перспективы полного уничтожения рода человеческого в будущем, идеи ограниченности сил человека, все это представляется робким, трусливым, унизительным для человеческого достоинства, настолько уродливым и бездарным, что действительно упорно держаться за них могут либо только робкие умом и духом, совершенно лишенные эстетического чувства, или же, что еще хуже, низкопоклонники, карьеристы, жалкие консерваторы, повторяющие давно заезженные азы материализма и безбожия».
«Неофициальным девизом всех материалистов – является изречение Протагора о том, что человек есть мера всех вещей: существующих в том, что они существуют, и несуществующих в том, что они не существуют. Но еще Платон показал полную несостоятельность такого утверждения, вложив в уста Сократа доказательство того, что данное положение равносильно другому, ему родственному – свинья есть мера всех вещей. И в самом деле, почему именно человек есть мера всех вещей? Здесь явный отход от истины, открытое нежелание признать стоящую над ним объективную действительность. И потому правомерно влезть в шкуру свиньи и заявить, что ни наук, ни искусств, ни ремесел, ни вообще чего-либо, кроме желудей и того, что можно съесть или в чем можно выпачкаться, не существует».
Свами Анантананда
Уместно напомнить, что формальным основанием всего старого материализма являлось догматическое утверждение о неделимости атома («атомос» – неделимое), утверждение, от которого наука, развиваясь, вынуждена была отказаться, разрушив тем самым фундамент, на каковом извечно возводилось здание материализма. Теория неделимого и неразрушимого атома, которая 2000 лет служила основой в физике и химии, была наконец оставлена наукой вследствие открытий Кюри, Беккереля, Лебона и других. В 1876 году Бертло в «Химическом синтезе» охарактеризовывает эту теорию как «роман хитроумный и изощренный».
«На этом примере можно видеть, что некоторые научные догмы состоятельны ничуть не более, чем божества древних веков».
Лебон
Но еще и до них сэр Вильям Крукс, великий английский физик, заявил:
«Материя есть не что иное, как одна из форм движения».
Таким вот образом сокрушилась единственная точка опоры, на которой строилась вся материалистическая теория.
Что такое материя?
Этот вопрос мы можем предложить материалистам. Жюль Сури, один из наиболее авторитетных в свое время писателей-материалистов, не колебался честно признать свое незнание природы материи и оспаривал саму возможность такого знания. Другие, более самонадеянные сторонники материализма, время от времени давали различные определения материи, которые однако ничего не объясняли в сути дела и часто противоречили одно другому, пока наконец не закрепилось надолго (разумеется, лишь в СССР) определение, данное Гольбахом, подновленное по части «фотографии» Лениным и известное теперь как «ленинское».
Приведем это определение и объясним его несостоятельность.
«Материя – есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них».
Ленин
Что ж, прекрасное и весьма внятное определение, единственное, чему остается удивляться, так это тому, что оно могло незыблемо продержаться столь долгое время, не будучи опровергнутым. Но в стране, где теорию охраняет тайная полиция, и не такое возможно.
Итак, удивимся его живучести, ибо определение это сводит всю объективную реальность лишь к нашей способности ощущения, то есть к деятельности наших органов чувств, и тем самым как бы утверждает, что все, что нами не ощущается, не имеет объективного бытия, или, попросту говоря, не существует. Иными словами, объективную реальность, от нас совершенно не зависящую и над нами довлеющую, желают ограничить нашей способностью ее воспринять, поставить ее в зависимость от нашей способности восприятия. Какой самоуверенностью надо обладать, чтобы выдавать эдакий вульгарный сенсуализм за науку и серьезную философию! И еще. Обратите внимание на слова: «которая дана человеку в ощущениях его…» Спрашивается, кем дана? Вот в чем вопрос.
Не правда ли, интересная нелепость, когда объективно данную реальность сводят к субъективно получаемым ощущениям, или когда, другими словами, часть считает себя больше целого?! Впрочем, не будем придираться к словам, пусть даже за этими словами и стоит очень многое: ведь если что-то берутся определить, то его тем самым берутся и ограничить, ибо всякое определение по природе своей есть уже ограничение.
Таким образом, по логике ленинского определения материи (если следовать только этому определению, не вдаваясь в дальнейшие ленинские разъяснения – а так именно и вели себя его последователи, упивавшиеся одним лишь определением), по логике этого определения получается, что, например, стол существует, поскольку мы его видим и осязаем, звуки человеческого голоса или музыкальных инструментов существуют, поскольку мы их слышим, запах розы существует, поскольку мы его обоняем, варенье и яблоко существуют еще и потому, что мы, помимо прочего, ощущаем также и их вкус, когда их съедаем, и т. д. и т. п. Но вот, к примеру, радиоволны в отличие от световых и звуковых волн и всего вышеперечисленного никак не существуют, поскольку ни одно из наших пяти чувств в отдельности, ни все они вместе взятые не могут их ощутить. Человеку с такими убеждениями, должно быть, бесполезно подсовывать под нос радиоприемник, объяснять, как тот работает, и показывать его в действии. Человек этот, надо полагать, будет упрямо твердить, что тут без обмана не обошлось, что это обыкновенное звуковоспроизводящее устройство вроде патефона, что радиоприемника просто в принципе быть не может, потому что сами радиоволны нелепый миф и вздорная выдумка невежественных людей, памятуя о том, что ощущения человека их никак обнаружить (тут уж не до копирования и фотографирования) не могут и т. д. и т. п., а стало быть, нет и смысла тратить время и силы на всевозможные радиорассуждения, сиречь изучение спиритических явлений, но лучше посмотреть хоккейный матч или почитать газетку. Такова, образно говоря, узкая логика всех неподступных противников спиритизма, вооруженных нашим Ильичем. Признать существование радиоволн такому человеку должна мешать либо его умственная ограниченность, либо же – и это ничуть не реже – какие-то личные интересы и материальные расчеты, так сказать, его «классовая ограниченность», если воспользоваться марксистской терминологией, и потому факты его не убедят. Ну да бог с ним, с этим человеком! Это его трудности. Лишь бы только людей таких было поменьше и не они бы делали философскую погоду.
Вы, быть может, скажете, что тогда, к ленинскому определению материи, надо добавить то, что материя дана человеку не только в ощущениях его, но и может восприниматься и регистрироваться специальными приборами? И вы совершенно правы! Надо признать, это будет очень важное и ценное дополнение, поскольку благодаря ему наше восприятие объективной действительности значительно расширяется, но опять-таки никак не исчерпывается. Ведь если мыслить диалектически, то станет ясно, что наряду с радиоволнами и другими уже известными сегодня явлениями, которые однако обнаруживаются никак не человеческими органами чувств, но с помощью особых приборов, в природе существуют и должны существовать другие проявления материи, не восприемлемые нашими ощущениями, но которые однако наука сможет когда-нибудь обнаружить с помощью специально сконструированных приборов. А отсюда уже рукой подать до признания существования духов, ибо они, по учению карденизма, с точки зрения вещественной представляют собой особую, утонченную материальную субстанцию.
Надо заметить, что материалисты, когда они наконец будут вынуждены признать существование духов, как они признали ранее делимость атома, станут учить тому, что духи суть также одна из форм материи. Но мы считаем, и это принципиально важно, что сама по себе материя есть не что иное, как бесконечно плотная и сгущенная, бесконечно грубая и утяжеленная форма существования духа. Все есть дух, и материя – самое незначительное проявление его.
Леон Дени, в частности, сообщает об этом следующее:
«Материя, в сущности своей, по всей видимости является флюидом бесконечно гибким, эластичным, бесчисленные сочетания коего дают рожденье всем телам. Невидимый, неосязаемый, невесомый в первородной сущности своей, флюид этот, чрез длинный ряд переходных состояний, обретает вес и создает, посредством сильнейшего уплотнения, твердые, непрозрачные и тяжелые тела, кои составляют основу земной материи. Но это состоянье сцепления всего лишь временно, переходно, и материя, вновь пройдя все этапы своего преобразования, может беспрепятственно распасться и вернуться к своему изначальному флюидическому состоянию. Вот почему существованье миров всего лишь временно, преходяще. Проступив из океанов эфира, миры вновь вернутся в него и растворятся в нем по завершении своего жизненного цикла».
Вся материальная Вселенная по завершении своего жизненного цикла растворится в космической беспредельности, подобно тому, как плавится и испаряется снежинка, попавшая в пламя костра, и в вечности останется лишь Вселенная духовная, по отношению к которой материальная была лишь приблизительным и черновым наброском.
Но сегодня философия пока что не дошла до осознания этих реальностей. Официальная философия была и остается способом оправдать существующий порядок вещей и через оправдание это уютно в нем устроиться. И во всем этом заслуга материализма и безбожия, приведших к забвению души и истинной духовности. Крупнейшим же двигателем материализма и безбожия явился в нашем веке товарищ Ульянов-Ильин-Ленин. И вот мы вынуждены сказать, что подобно тому, как поэт не тот, кто по заказу слагает патриотические вирши и вымучивает политические частушки, но тот, кто неустанно творит, следуя своему внутреннему призванию, так и философом человек становится отнюдь не в зависимости от того, защитил ли он какую скучную диссертацию или же нет; более того, не предаваясь такой скуке, тем вернее становятся философом, ибо философ это – отнюдь не неуклюжий болтун, не схоласт, не софист, но Огненный Дух, опаляющий все пыльное и нечистое. Философ, если он философ, справедлив и беспощаден. В этом дело его и назначение.
А что имеем и что имели мы?-
«Философия – служанка теологии», – твердил Фома Аквинский; и «Философия – служанка идеологии», – бубнят фомы коммунистские. Увы, наказание глупостью – первая расплата за отказ от духовности.
Автор: Йог Раманантата
Источник: книга «Упражнения Йоги для развития памяти»
