[Аюрведа] История Аюрведы: ведическая традиция, политика, тексты и современность

История Аюрведы

Когда в Индии зародилась цивилизация, никто точно не знает. Датировки всех событий, более отдаленных, чем жизнь Гаутамы Будды (563-483 до н.э.), являются спорными. Самая ранняя культура, о которой существуют хоть какие-то достоверные сведения, – это цивилизация Хараппы, возникшая в долине Инда около 3000 г. до н. э. и просуществовавшая около полутора тысяч лет. Придя на смену неолитическим поселениям, возникшим на 5000 лет ранее, представители хараппской цивилизации выстроили большие города, такие как Мохенджо-Даро, и открыли торговлю с другими землями через свой морской порт Лотхал. В городах были широкие мощеные дороги, акведуки, публичные бани и обширные дренажные системы. При подобном внимании к гигиене у этих людей почти наверняка должна была существовать и медицина, хотя этому предположению до сих пор не найдено никаких достоверных подтверждений, если не считать найденных при археологических раскопках Хараппы веществ, таких как олений рог и мумие, которые применяются в классической Аюрведе.

Хараппская цивилизация пала, по-видимому, между 2000 и 1500 гг. до н.э. Виной тому могли стать природные катаклизмы. Однако существует вероятность, что причиной падения Хараппы послужили арийские кочевники из Центральной Азии, которые, как утверждают индологи, нередко вторгались на Индийский субконтинент. Арийцы же принесли с собой Веды – древние книги мудрости и ритуалов. Известную нам форму Веды приняли во втором тысячелетии до н.э. Но эта современная версия Вед, которую брахманы (индийские священники) тщательно оберегали от искажений, является производной от других, гораздо более ранних версий, ныне утраченных. Аюрведа сформировалась на основе самой ранней из Вед – Атхарваведа; возможно, при этом были использованы остатки хараппских знаний. В начале первого тысячелетия до н.э. появился трактат, известный сегодня под названием «Чарака-самхита», – первый и до настоящего времени самый важный текст по Аюрведе. Наиболее известный аюрведический текст, посвященный хирургии, «Сушрута-самхита», был составлен приблизительно в то же время. Толчком к развитию хирургии послужила необходимость лечить ранения, полученные в военных действиях. Но дошедшая до нас версия «Сушрута-самхиты» датируется значительно более поздним периодом.

В этот период индийская культура вошла в свой золотой век, и ученость процветала. К VI веку до н.э. в Такшашиле (Таксила), близ современного Равалпинди (Пакистан), был открыт «университет». По всей вероятности, это образовательное учреждение не могло похвастаться собственным университетским городком. Оно, скорее, представляло собой сообщество ученых и их учеников, которые селились неподалеку друг от друга, чтобы удобнее было организовывать дебаты и просто обмениваться идеями. Среди выходцев из Такшашилы был Дживака, придворный врачеватель царя Бимбисары, правителя Магадан (ныне область штата Бихар). Царь назначил Дживаку лично следить за здоровьем Гаутамы Будды и его последователей.

Во времена Будды аюрведическая медицина уже получила достаточно большое развитие, и на то имелись особые политические причины. Поскольку здоровье царя приравнивалось к здоровью государства, деятельность придворного врача имела огромное значение для политической стабильности в стране. Врач должен был уметь защитить своего правителя от отравления, излечить от случайных и полученных на войне ранений, обеспечить плодовитость царской семье, безопасную беременность и роды царице, а также здоровое развитие царского потомства. Будда, проповедовавший сострадание к живым существам, в равной степени одобрял как медицинские изыскания, так и их применение на практике. И сам он был сведущ в теории и практике медицины настолько, что как-то однажды отметил нарушение баланса элементов в своем организме и обратился к Дживаке с просьбой приготовить ему слабительное. Своим монахам он разрешал использовать практически все терапевтические приемы классической Аюрведы, включая хирургию (исключение составляло лечение свищей путем хирургического вмешательства, поскольку такие операции нередко заканчивались неудачей, а само заболевание поддавалось лечению другими методами).

Дживака пользовался такой огромной популярностью, что в какой-то момент большая часть населения Магадан присоединилась к буддийской общине исключительно для того, чтобы иметь возможность пользоваться услугами этого врачевателя. С этого момента Будда запретил допускать в свое окружение тех, кто был нездоров. Существует множество историй об удивительных исцелениях, которых добивался Дживака, однако ничуть не менее удивительными историями отмечено время его обучения в Такшашиле. После того как истекло полных 7 лет ученичества Дживаки, гуру вручил ему лопату и велел отправиться на последний экзамен: в радиусе нескольких миль Дживака должен был найти какое-нибудь растение, абсолютно лишенное какой бы то ни было лекарственной ценности. Дживака выдержал экзамен: он вернулся, так и не сумев отыскать ни одного такого растения, и до сего дня одним из непреложных постулатов Аюрведы остается то, что в этом мире не существует такого вещества, которое нельзя было бы использовать в качестве лекарства.

В 326 г до н.э. Александр Македонский вторгся в северную Индию. Хотя не исключено, что медицинские знания индусов проникли в Грецию еще до этого, именно тогда состоялась первая документально подтвержденная встреча двух культур. Врачи, практиковавшие Аюрведу, произвели на Александра такое впечатление, что он приказал во всех случаях отравления обращаться за помощью только к ним. Уходя, он увез некоторых из этих врачей с собой в составе своей свиты.

В III в до н.э. Ашока, император территории, занимавшей большую часть северной Индии, принял Буддизм. Движимый состраданием ко всем живым существам, как этому учил Будда, Ашока выстроил по всей территории своих владений благотворительные больницы для людей и животных, включая специализированные хирургические, акушерские и психиатрические лечебницы. Об этом свидетельствуют высеченные на камнях указы, встречающиеся по всей территории Индии. Они же говорят о том, что Ашока снаряжал посольства и буддийские миссии во многие из соседних стран. Эти эмиссары несли с собой науку Индии, и, вероятнее всего, именно таким путем Аюрведа проникла на Шри-Ланку. Система Аюрведы, практикуемая в наши дни на Шри-Ланке, почти идентична современному индийскому варианту, если не считать того, что она, с одной стороны, была несколько адаптирована к островным условиям, а с другой – сохранила в себе основы буддийской философии, причем последнее могло бы в равной степени быть справедливым и для Индии, не случись так, что Буддизм был исторгнут из этой страны почти тысячу лет назад.

Миссионерская деятельность медицинского характера продолжалась еще долгое время после Ашоки, о чем свидетельствует манускрипт Бауэра, составленный в IV в н. э. и найденный в Центральной Азии, куда его завезли миссионеры. Этот документ, помимо рецептов различных лекарственных средств, содержит внушительного объема панегирик чесноку. Во времена более поздних династий Гуптов и Маурьев, наряду с государственными врачевателями, существовали и частные. Деревенским лекарям власти оказывали поддержку тем, что безвозмездно предоставляли в пользование участки земли и выплачивали регулярные денежные пособия. Кроме того, государство поощряло разведение садов целебных растений, устраивало больницы и родильные дома, а также преследовало шарлатанов, которые пытались заниматься медицинской практикой, не получив на то имперского дозволения.

В течение этого периода интеллектуального расцвета появилось еще 3 аюрведических трактата. «Аштанга-санграха» (ок. VII в.) и «Аштанга-хридайя» (приблизительно веком позже) приписываются одному и тому же автору по имени Вагбхата, хотя почти не вызывает сомнения, что они были написаны 2-мя разными людьми. Оба эти текста представляют собой сжатое изложение трудов Чараки и Сушруты с добавлением некоторых не описанных ранее заболеваний и терапевтических приемов. Кроме того, VIII век стал свидетелем появления «Мадхава-ниданы», трактата по вопросам диагностики. В этот период буддисты, поощрявшие любые формы знания, открыли немало настоящих университетов, предназначавшихся для обучения Буддизму и ведическим знаниям, а также другим, более частным дисциплинам, таким как история, география, санскритская литература, поэзия, драма, грамматика и фонетика, право, философия, астрология, астрономия, математика, коммерция, военное искусство и, разумеется, медицина. Самым знаменитым стал университет Наланда (в штате Бихар), основанный в IV в. н. э. и безбедно просуществовавший приблизительно до начала XVII в.

Желающие пройти курс обучения в этом университете съезжались со всех концов света. Из сохранившихся свидетельств о Наланде наибольший интерес представляют записки 2-х китайских путешественников, которые отправились на учебу в Индию в VII в. н.э. От них мы знаем, что только 20% всех желающих проходили вступительные экзамены, что обучение было бесплатным и открытым для всех, что старшие студенты помогали в обучении младших и что процесс обучения не прекращался ни днем, ни ночью. Некоторые по окончании учебы предпочитали остаться в качестве ученых-исследователей в Наланде. Университетский городок, раскинувшийся на пол квадратной мили, одновременно давал кров 10000 студентов и 1500 преподавателей, не считая целой армии поваров и обслуживающего персонала. У «Наландских братьев» даже существовала своя собственная организация выпускников, подобная тем, принадлежностью к которым сегодня так гордятся выпускники Итонского коледжа или Гарвардского университета.

Золотой век пришел к концу где-то между X и XII вв. – когда потоки мусульманских завоевателей хлынули в северную Индию. В свое время Буддизм развился как реакция против слепой приверженности утратившим внутренний смысл ритуалам. Эта приверженность на тот момент была характерной для представителей ведического жреческого сословия, брахманов, которые тем самым искажали религию Вед. Но если индуисты ответили на эту волну реакции единичными случаями насилия против буддийских храмов и монастырей и широким реформаторским движением в своей собственной среде, то мусульмане подвергли буддийских монахов, как «неверных», полному истреблению, университеты сравняли с землей, а библиотеки сожгли. Те, кому удалось бежать, двинулись в Непал и Тибет, куда Аюрведа впервые проникла в VIll в. н.э. В результате некоторые аюрведические трактаты дошли до нас только в переводе на тибетский.

Несмотря на все эти катаклизмы и на то, что завоевавшие страну мусульмане принесли с собой свою собственную медицину, Унани Тиббию, Аюрведа сохранилась. Унани (это слово означает «греческий») возникла в результате деятельности арабских врачей, объединивших медицину греков с Аюрведой, которую они восприняли из текстов, переведенных на персидский язык в начале нашей эры – в тот период, когда династия Сасанидов контролировала часть северной Индии. Таким образом, медицина Унани имела много общего с Аюрведой, и по мере того как мусульманские власти в Индии всячески способствовали распространению Унани, Аюрведа тоже процветала. В XIII или XIV веке появился новый медицинский трактат, «Шарнгадхара-Самхита», в котором описывались некоторые новые заболевания и методы лечения. В XVI веке Акбар, самый великий император из Великих Моголов и на редкость просвещенный правитель, лично приказал собрать все знания индусов в области медицины и составить их полный свод. Осуществлением этого проекта руководил министр финансов при дворе Акбара – раджа Тодар Мал.

Веками Европа гонялась за индийскими специями, которые использовались для того, чтобы сохранять мясо (либо для того, чтобы маскировать запах и вкус мяса, которое не удалось сохранить). В течение XVI-XVII веков, с открытием безопасных торговых путей на Восток, обеспечивавших непрерывный приток специй на Запад, европейское увлечение «индийскими штучками» разрасталось. Один индийский знаток массажной терапии по имени Сэйк Дин Мохаммед, известный как «Брайтонский шампуньский лекарь» (индийское слово «шампана», обозначающее массаж, ассимилировалось и превратилось в английское «shampoo», то есть «шампунь»), со своими «Индийскими ароматными ваннами и шампуньским искусством» стал изюминкой этого курортного городка в конце XVIII – начале XIX веков. Лорды и знатные дамы непрерывным потоком стекались к его приемной в надежде получить свою порцию лечения и профилактики, и в честь его восхитительного искусства слагались оды.

А европейцы привезли в Индию сифилис, который, впервые в истории Аюрведы, был описан в трактате XVI века «Бхавапракаша» и упоминается там под названием «болезнь иностранцев» – в честь португальцев, которые его и завезли. Привезли с собой европейцы и свой интеллектуальный фанатизм, который постепенно завладел их умами. Сэр Прапхулла Чандра Рэй процитировал в своей «Истории индийской химии» заметку одного британца, в которой автор предпринял попытку доказать, что вся литература на санскрите, равно как и сам санскрит – это не более чем «ловкая выдумка хитроумных брахманов, которые придумали их под влиянием греков после завоеваний Александра». Это уничижение древней мудрости достигло своего апогея в 1835 г., когда лорд Маколей впервые поставил вопрос о том, что должны поддерживать власти – «туземные предрассудки» или западное образование, и издал указ, в котором значилось, что отныне во всех областях, управляемых Ост-Индской компанией, должны распространяться только европейские знания.

До 1835 г. западные врачи и их индийские коллеги обменивались опытом; после этого только западная медицина считалась законной, а применение восточных систем активно подавлялось. И поскольку живая традиция исчезает, когда ее носители умирают, не имея возможности передать свое знание другим, в последующие несколько десятилетий широчайшие пласты традиционных знаний оказались утраченными. И тем не менее, даже за эти годы преследования Аюрведа сумела щедро обогатить современную медицину. В XIX веке немцы перевели из трактата Сушруты подробное описание операции по восстановлению повреждений ушей и носа. Эта операция, которая приводится в современных учебниках как операция по пересадке трансплантатов на ножке, положила начало развитию пластической хирургии как отдельной медицинской специальности, и сегодня пластические хирурги во всем мире считают Сушруту отцом своего искусства. А между тем в Индии еще в XVIII веке операции по пересадке кожи, а также в связи с катарактой и мочекаменной болезнью по-прежнему проводились хирургами-аюрведистами.

Многие авторы трудов по истории Аюрведы недооценивают тот очевидный факт, что падение аюрведической хирургии произошло с уходом классической эпохи, нередко утверждая, что именно Буддизм с его доктриной ненасилия повинен в том, что преднамеренное нанесение ран человеческому телу стало подвергаться порицаниям. Более вероятной представляется версия Чаттопадхьяи Дебипрасада, изложенная в его великолепном исследовании «Наука и общество в Древней Индии», посвященном коллизиям вокруг Аюрведы в ведическую и классическую эпоху. Причиной того, что хирургическая практика стала опальной, Чаттопадхьяя считает связанную с хирургией ритуальную «нечистоту» – необходимость тесного физического контакта хирурга с кровью и другими телесными субстанциями. Косвенно подкрепляет эту версию то, что сам Будда никогда не высказывался против хирургического вмешательства, если в нем была необходимость.

С утверждением национального духа в Индии на заре 20 столетия интерес к индийскому искусству и науке пробудился вновь, и началось постепенное возрождение Аюрведы. Сегодня это одна из нескольких медицинских систем Индии, официально признанных властями. В их число входят:

аллопатия (также известная как современная, не имеющая национальной принадлежности медицина, или биомедицина)
гомеопатия
натуропатия
унани
сиддха (разновидность Аюрведы, практикуемая тамилами, населяющими южные области Индии)
йога-терапия

Приверженцам этих систем приходится бороться за пациентов как между собой, так и с всевозможными медицинскими специалистами, включая бродячих торговцев эликсирами, представителей фармацевтических компаний, деревенских лекарей, костоправов, повивальных бабок, заклинателей, колдунов, экстрасенсов, прорицателей, астрологов, священников, бабушек, странствующих проповедников и экспертов по таким несчастьям, как змеиный укус, воспаление печени, бесплодие и «половая слабость».

Современные авторы программ развития сообществ, которые частенько выглядят духовными детьми лорда Маколея, склонны считать традиционные системы, подобные Аюрведе, отжившими и недееспособными, а следовательно, непрогрессивными (при этом неоспоримые свидетельства устарелости и недееспособности биомедицины неизменно игнорируются). Полагая, как это свойственно многим иностранцам, что причиной отсталости Индии стал «традиционализм», они бы предпочли, чтобы большинство древних традиций, в том числе медицинских, попросту исчезли. Многие практикующие аллопаты их поддерживают: официально – потому, что традиционная медицина «ненаучна», в действительности же – потому, что исчезновение альтернативных медицинских систем снизило бы конкуренцию. Социологи заметили, что практикующие аллопаты обязаны своим высоким социальным статусом не столько успехам своего врачебного искусства, сколько той культуре современности и «прогресса», которую они представляют. Индийцы же, оказываясь в отчаянном положении, в большинстве своем готовы броситься на помощь к любому практикующему врачу любой медицинской системы, лишь бы он сумел их вылечить. Многие аллопаты используют в своей практике аюрведические препараты и рекомендации по диете и
образу жизни.

Покровительство со стороны властей стало важным фактором распространения аллопатии в Индии, и сегодня правительство Индии расходует на развитие аллопатической медицины больше средств, чем на все остальные медицинские системы вместе взятые. Политика не чужда и Аюрведе: открытие моей alma mater, Аюрведического колледжа Тилака Махавидьялайи в Пуне, равно как и других колледжей, стало прямым следствием политической деятельности. И по сей день идет борьба между сторонниками «чистой» Аюрведы и теми, кто хотел бы объединить Аюрведу с аллопатией. На Шри-Ланке термином «аюрведа» сегодня обозначается «объединенный» тип медицины, а Аюрведа в чистом виде существует там под другим названием. Большинство студентов, завершая курс обучения в индийских аюрведических колледжах, в поисках лучших заработков и более высокого социального положения начинают практиковать некий сорт медицины, который в основе своей является аллопатическим.

Веды и Аюрведа

Практикующие Аюрведу врачи боролись за уважительное отношение к себе с тех самых пор, как их занятие стало профессией, а это произошло значительно ранее 1000 года до н. э. Аюрведа является упаведой (вторичной Ведой), производной от Атхарваведы. И хотя все 4 Веды представляют собой собрания гимнов, написанных риши (провидцами), по своей тематике Атхарваведа отличается от остальных 3-х Вед (Ригведы, Яджурведы и Самаведы) и, по существу, является учебником магии. Гимны Атхарваведы распадаются на 2 основные группы: одни предназначались для исцеления болезней, обретения покоя и процветания, что мы могли бы назвать «белой» магией, а целью других было сеять разрушение, что мы могли бы отнести к категории «черной» магии. Некоторые авторы считают, что многие из заклинаний арийцы переняли у коренных жителей своей новой родины, к которым эти магические формулы, по всей вероятности, перешли от древней цивилизации долины Инда.

В других Ведах тоже встречаются упоминания о целительных практиках. Например, в Ригведе есть описание амулета, изгоняющего болезнь истощения из всех частей тела, а также гимн во славу лекарственных трав, предназначенный для пробуждения их целительных свойств, где врач сравнивается с воином. В другом гимне содержится обращение к богу Рудре как искуснейшему из врачевателей, который своими восхитительными руками готовит для всех лекарства. В одном из наиболее известных ведических гимнов, который называется «Рудра-адхьяя» и относится к Яджурведе, упоминаются многие лекарственные растения, а Рудра прославляется как первый врач.

Но большинство ведических целительных гимнов входит в состав Атхарваведы. Более 100 содержащихся в ней стихотворных воззваний охватывают широкий спектр заболеваний, таких как лихорадка, проказа, истощение, водянка, болезнь сердца, ранения, головная боль, паразитарные заболевания, болезни глаз и ушей, отравление ядом, ревматизм, сумасшествие и эпилепсия. Амулеты, соки растительного и животного происхождения, силы природы (такие, как Солнце и вода), а также манипуляции с человеческим организмом – все это входило в терапевтические методы в ведическую эпоху. Лекарственные препараты применялись в качестве амулетов, а большая часть описаний заболеваний и методов их лечения представляют собой заклинания, предназначенные для изгнания болезни из организма пациента. Например, один из методов лечения желтухи заключается в том, чтобы обратиться к желтизне с требованием покинуть тело пациента и войти в желтых птиц, корни куркумы и другие предметы желтого цвета.

Предметом другого гимна является скорее поддержание здоровья, нежели исцеление болезни:

Да пребудут дыхание в моих ноздрях, голос в моих устах, зрение в моих глазах, слух в моих ушах; пусть волосы мои не седеют, зубы не теряют свой чистый цвет, а в руках да пребудет великая сила. Да пребудет мощь в моих бедрах, быстрота в ногах и выносливость в стопах. Пусть все мои члены будут невредимы, а душа непобедима.

Политика и медицина

По мере того как культура становилась все более косной, социальная иерархия, возникшая после того, как кочевые арийские племена осели в Индии и основали свои королевства, преобразовалась в то, что мы сегодня называем кастовой системой. Наиболее ранние части Ригведы, самой древней из 4-х Вед, исполнены такой свободы духа и широты философского кругозора, что системе каст просто не находится в них места. В более поздних гимнах Ригведы и в других Ведах эта широта воззрений сужается, что отражает расслоение общества на 4 пласта, среди которых наивысшее положение занимают брахманы, жреческое сословие. Следом за ними стоит сословие знати, далее идут торговцы и земледельцы, а последнее место принадлежит разнорабочим.

Очевидно, что в основу такого расслоения легла идея «чистоты», возникшая из свойственной человеческой природе наклонности клеймить бренное физическое существование как «нечистое», называя в противовес ему «чистым» тонкий духовный мир и настаивая на том, что поклонение чистому духу должно быть совершенно избавлено от каких бы то ни было взаимосвязей с физическим существованием. В ходе истории те религии, которые прославляли женский, плодотворный аспект бытия, отраженный, например, в образе богини Земли, нередко оказывались в подчиненном положении по отношению к религиям небесных богов, подчеркивающим мужское начало и аскетическую строгость. Таким небесным богом является Иегова, а также Юпитер, причем само имя последнего имеет общее происхождение с санскритским «дьяус-пита», что означает «отец-небо» – бог высших небесных сфер.

Жрецы послекочевого периода реорганизовали ведическую религию с целью обеспечить себе ведущую роль в новом социальном укладе. Брахманы выдвинули постулат о том, что степень чистоты ритуалов, совершаемых человеком, определяется тем, насколько он вовлечен в бытие физического мира в своей повседневной деятельности. Сами брахманы были признаны чистейшими из смертных, поскольку они (как предполагалось) проводили свои дни преимущественно в молитвах и ритуалах богослужения, вдали от «нечистых» реалий мирской жизни. Правители вынуждены взаимодействовать с миром, однако благодаря своему высокому положению они в значительной мере изолированы от него. Поэтому по степени чистоты они занимают следующее место после брахманов. Торговцы, которым отведена следующая ступень, имеют дело с объектами торговли, которые изготавливаются из физической материи. Однако в отличие от рабочих им не приходится марать руки изготовлением материальных вещей. Посвящение в ведическую мудрость разрешалось только первым 3-м кастам, и поскольку во время такого посвящения человек «заново рождался», членов этих каст называли «дважды рожденными».

Те, кто требовал свести к минимуму взаимодействие с физическими аспектами жизни, порицали Атхарваведу за то, что она слишком много внимания уделяет мирской магии. Более того, многие авторы упоминают только «три Веды», не удостаивая Атхарву даже статуса Веды. Подобное неуважение к медицине и магии распространилось, в частности, и на близнецов Ашвинов, божественных врачевателей, которые в Ригведе почитались очень высоко: там они упоминаются более 400 раз, в основном в связи с чудесными исцелениями, которых они добивались. И хотя в «Махабхарате», одной из 2-х великих эпических поэм Индии, Ашвины также играют значительную роль, уже ко времени возникновения Яджурведы их статус снижается настолько, что им теперь приходится выпрашивать как милостыню свою долю жертвенных подношений, которую они получают только после других богов. В связи с этим в Яджурведе содержится недвусмысленное указание на то, что брахман не должен практиковать медицину: врач является нечистым, и поэтому не может даже присутствовать при ритуалах жертвоприношения.

Понятно, что возражения выдвигались только против медицинской практики, но не против медицины как таковой, поскольку все, кто занимался изучением Вед, обязаны были изучить также и медицину (хотя бы в сокращенном объеме) и, в частности, ежедневные и сезонные профилактические процедуры для поддержания здоровья. Теория медицины была таким же обязательным предметом, как астрология, грамматика и другие дисциплины. Все они были необходимы, чтобы следовать ведическому образу жизни. Еще в Ригведе содержится упоминание о медицинской практике как о вполне респектабельной профессии:

Разнообразны мысли и многочисленны призвания людские. Плотник ищет сломанную вещь, врач – больного, священник – добывающего Сому… Я – поэт, отец мой – врач, а мать – зерно бросает в жернова. Мы следуем за нашими призваньями, как пастухи идут за стадом.

Однако со времени возникновения Яджурведы избрание брахманами медицинской практики в качестве профессии не приветствовалось. Эта тенденция усилилась с кодификацией религиозного закона в середине I тысячелетия до н.э. Некоторые законотворцы утверждали, что есть пищу, которую подает врач или хирург, даже в качестве милостыни, также неблагоприятно, как есть пищу «неприкасаемых»: охотников, птицеловов, проституток и евнухов. Ману, самый главный из этих Солонов, считал пищу врача отвратительной, как гной, и не уставал повторять, что ни в коем случае не следует допускать присутствия врача при совершении ритуалов жертвоприношения. На основании того, что Сушрута советует хирургам пользоваться инструментами, изготовленными из хорошего железа хорошим кузнецом, Ману также утверждает, что пища, предлагаемая врачом, столь же нечиста, как и пища кузнеца.

Ману провозгласил, что ни один индус из «дважды рожденных» не должен зарабатывать себе на пропитание врачебной практикой, занятиями логикой или «изгнанием ядов», разве только в самой крайней нужде, поскольку эти занятия не являются «ведическими». Имелось в виду, что их источником является Атхарваведа, а не 3 признанные Веды. А в «Майтри-упанишаде» дело зашло настолько далеко, что «изгоняющие яды» были названы безбожниками, недостойными небес; автор предостерегает правителей, что слушать таких людей нельзя. Занятия медицинской практикой законодатели отвели на долю родившихся от смешанных браков (в частности, браков между мужчиной-брахманом и женщиной из касты торговцев).

Итак, жречество оказывало серьезное давление на аюрведистов, требуя от тех подчиниться брахманической теологии. Но врачи отказались идти против истины. В ответ на вопрос, какой Веде он следует, Чарака советует врачу с достоинством отвечать: «Атхарваведе, потому что она выступает за излечение болезней». В разделе, озаглавленном «Во славу врачевателей», Чарака, ссылаясь на то уважение, с которым упоминаются Ашвины в Ригведе, утверждает:

Уж если братья-близнецы Ашвины за благодетельность их службы держатся в почете самими богами, стоит ли говорить, что почести врачу от бренных смертных не могут быть вдоволь или слишком?

И, словно бы в укор жреческим законотворцам, продолжает:

По завершении учебы дух прозрения и познания истины нисходит на ученика и в нем рождается врач и тогда наделяют его титулом врача. Никто не может врачом быть от рождения. Поэтому врача и зовут «дважды рожденным».

Таким образом, занятия медициной ставятся на один уровень с изучением Вед, а врачи, к какой бы касте они ни принадлежали, провозглашаются «дважды рожденными» наравне с брахманами.

Еще один период гонений медицинская профессия пережила с приходом упанишад, которые представляют собой обширные комментарии к фрагментам Вед и известны под собирательным названием «веданта», то есть «окончание Вед», или логическое заключение ведической философии. Составители упанишад были твердо убеждены, что единственное достойное знание – это знание о душе, а все прочие виды знаний, как бы полезны они ни были, – это только разновидность неведения. Поэтому ценность медицины в их глазах была очень невелика, так как тело в их философии – это не более чем болезнь, камень на шее духа, обитающего внутри. Некоторые из «Йога-упанишад» затрагивают вопросы физиологии человека и содержат информацию о разновидностях праны, то есть жизненной силы, в человеческом организме. Однако сведения о том, как выявлять и регулировать потоки праны в теле, предназначаются здесь для людей, занятых духовными практиками, и имеют своей целью скорее отделение сознания от тела, нежели интеграцию тела и ума с духом, к которой стремится Аюрведа.

Человеческая жизнь в Ведах разделяется на 4 периода:

первый должен быть посвящен образованию;
второй – трудам и заботам о семье;
третий представляет собой время ухода от дел и отдыха;
четвертый период человек должен отречься от мира и посвятить все свое время медитации.

Те, кто счел Веданту началом, а не завершением ведического пути, стали призывать к отречению от мира как образу жизни. Отшельники нуждаются в медицинской помощи не меньше, чем все остальные, однако порицают оказание медицинских услуг за деньги. Так развилась новая ветвь Аюрведы, в которой медицинские знания передавались от гуру-отшельника отшельникам-ученикам, чтобы те могли лечить себя, а также оказывать бесплатную медицинскую помощь любому, кто за ней обратится.

В какой-то мере презрение к профессиональной медицинской помощи объясняется также внутренним неприятием коммерциализации любого вида знания. В «Чарака-самхите» встречаем такой отрывок:

Тот, кто практикует медицину из сострадания ко всем живым созданиям, а не ради воздаяния или во имя утоления своих чувств, стоит превыше всех. Тот, кто торгуется за горстку пыли, пытаясь сделать медицину товаром, теряет гору золота. Ни один благодетель, принесший вам моральную или материальную пользу, не сравнится с врачом, который, отсекая петлю смерти, наброшенную мучительной болезнью, возвращает к жизни тех, кого смерть уже влачит в свою обитель, поскольку нету дара выше дара жизни. Тот, кто практикует медицину, считая сострадание к живым созданиям высшей из религий, осуществляет свое предназначение. Он обретает наивысшее счастье.

Даже сегодня среди населения Индии, Шри-Ланки и других азиатских стран в большом почете находятся врачи, которые избрали для себя эту профессию ради служения человечеству, а не для того, чтобы сколотить себе состояние.

Тексты и традиция

Несмотря на многочисленные препятствия, тормозившие развитие профессиональной медицины в Индии, – а может быть, и благодаря им, – профессиональная практика Аюрведы возникла довольно рано и сохранилась до сего дня. Тексты Чараки и Сушруты были написаны для того, чтобы по ним обучались врачи, которые впоследствии могли бы лечить правителей, раджей и богачей (в те времена, как и сегодня, если к человеку приходила слава, то богатство не заставляло себя долго ждать). Таким образом, эти тексты отражают философию врача, который стремится овладеть искусством врачевания именно для того, чтобы преуспеть в жизни. Почему в них не упоминается о женщинах-врачах, неизвестно. Поскольку в Ведах встречаются упоминания о женщинах-провидицах, а в Атхарваведе есть заклинания для привлечения мужчин, которые, очевидно, должны были использовать женщины, отсутствие сведений о женщинах-врачах остается загадкой. Возможно, что врачи-мужчины, подобно некоторым ведическим гуру, отказывались принимать женщин в ученики, радея за сохранение «чистоты» профессии. Так или иначе, все прославленные врачи классической эпохи были мужчинами.

В книге Чараки говорится, что «женщины по природе своей непостоянны, мягки, их легко расстроить, и они, как правило, хрупки, слабы и зависимы от других». В Индии у женщин, однако, имеется своя аюрведическая традиция, которая заключается в оказании первой медицинской помощи детям с использованием трав. Эта традиция передается от матери к дочери и в прилежащих к Бомбею областях называется «бабушкиной сумкой» – в честь тех лекарственных трав, которые бабушки обычно хранили в особой сумке, висевшей в кухне на стене. Наряду с традицией отшельников и с некоторыми другими специализированными системами, такими как костоправство или вайду (к последней принадлежат врачи низшего сословия, сведущие в свойствах нескольких трав, минералов и продуктов животного происхождения и применяющие их для лечения нескольких конкретных заболеваний), женская традиция существует только в устной форме. Подавляющее же большинство аюрведических текстов относится к классической, или профессиональной, традиции
Аюрведы.

Медицинская традиция в отличие от ритуальной никогда не была столь жестко привязана к догме. В ходе столетий основные аюрведические концепции и практики претерпели значительные изменения, отклонившись от предписаний древних текстов. Духовная традиция Индии и все, что из нее проистекает, всегда сохраняли динамическое равновесие между ортодоксией и новаторством, между господством традиции и правомочностью индивидуального опыта. Если какое-либо направление костенело и выхолащивалось, тотчас же возникал встречный поток, способный встряхнуть его и вывести из косного самодовольства.

Нередко происходило так, что наделенная харизмой личность систематизировала свой индивидуальный опыт и укладывала его в теорию и комплекс практических методик. И если такая индивидуальная система привлекала достаточно много последователей, она превращалась в секту и формировала свою догму, как это произошло с Буддизмом. Существовало много школ и различных систем Аюрведы, хотя лишь немногие дожили до наших дней. Вообще, Аюрведа – наука крайне индивидуализированная, поэтому школ Аюрведы может существовать столько, сколько существует практикующих врачей. И в идеале каждый врач должен был бы высечь свою собственную нишу в здании целительства. Индивидуализация в Аюрведе присуща не только медицинской теории: она распространяется также и на пациентов. Считалось и считается до сих пор, что каждый врач должен создать особый метод лечения для каждого страждущего. На практике настолько тонкий индивидуальный подход встречается не так-то часто и, возможно, никогда не был широко распространен, однако изначальная посылка к этому имеется.

Несмотря на новаторства, которые существенно видоизменили Аюрведу со времен ее возникновения, древние тексты были и остаются лучшим путеводителем во всем, что относится к Аюрведе. Как утверждается в одном из поэтических произведений, из всех:

«Мадхава в диагностике преуспел, Вагбхата – в афоризмах. Сушрута – наилучший в анатомии, а Чарака достиг больших высот в терапии».

Мадхава и Вагбхата создали свои труды приблизительно двумя тысячелетиями позднее Чараки и Сушруты и бесконечно обязаны этим древним авторам. Выбор многих современных аюрведических врачей падает на «Аштанга-хридайю» Вагбхаты именно потому, что этот трактат представляет собой сжатое и четкое изложение основного содержания 2-х ранних работ. Последние две помимо технических деталей различаются между собой преимущественно в том, что Сушрута считает лучшим методом лечения хирургию, так как она быстро дает результат, а Чарака придает терапии не меньшее значение, чем хирургии.

Основополагающим аюрведическим текстом, вне сомнения, является «Чарака-самхита», хотя мы не можем в точности установить, какая доля самого Чараки благополучно пережила бесчисленные правки всевозможных редакторов и цензоров. Главный из реконструкторов текста Чараки, Дридхабала, живший на заре нашей эры, утверждал так:

«Реконструктор заново воссоздает древний трактат».

И действительно, что может помешать такому человеку изменять текст там, где это ему покажется уместным, приписывая свои поправки самому автору оригинала? Известны случаи, когда пристрастной обработке подвергались и трактаты по другим предметам, и весьма вероятно, что подобных вмешательств не избежали и «Чарака-самхита», и «Сушрута-самхита».

Например, когда мы встречаем в «Сушрута-самхите» отрывок наподобие следующего: «Аюрведа в составе ее восьми частей была явлена Брахмой как наука, стоящая ниже Вед. Поэтому врач, знающий свое место, должен служить помощником жрецу», – то можем с достаточной уверенностью счесть его поздней вставкой. А из « Чарака-самхиты» мы узнаем, что увидеть во сне дравида или андхрака (жителей южной Индии) – так же неблагоприятно, как грифа, сову, собаку, ворону, демона, духа, женщину или неприкасаемого. Едва ли можно сомневаться, что это написал воинствующий брахман из северной Индии, пытавшийся навязать свои предрассудки и врачам, которым, однако же, предписывалось смотреть на всех своих пациентов единым взором, независимо от расы и от касты.

Без сомнений, официальная догма вынуждала некоторых ученых Древней Индии включать в свои тексты отрывки в угоду ортодоксии. Однако не всякое упоминание о мире ином можно считать позднейшей вставкой, и нам остается только догадываться, что есть что. Что заставило Брахмагупту, прославленного индийского астролога, воспроизвести в начале своего трактата миф о том, что затмение возникает, когда космический змей пытается проглотить Солнце или Луну, а потом словно бы невзначай вставить в текст трактата математическую формулу предвычисления затмений? Боязнь репрессий? Или, быть может, желание сохранить преемственность традиции, по примеру более ранних текстов? Или же стремление напомнить читателю о скрытых эзотерических смыслах? А может, им руководили все эти мотивы одновременно? Трудно сказать. Можно лишь привести слова самого Чараки:

«Автор может выражать свои идеи множеством способов, поэтому определить настоящий смысл текста можно только путем рассмотрения его в контексте того места и времени, в которых он был написан, и глубокого проникновения в намерения автора и технические тонкости предмета».

Но кто бы ни был действительным автором и каковы бы ни были интерполяции, «Чарака-самхита» остается монументальным трудом, который по своему объему примерно в 3 раза превышает все дошедшие до нас сочинения Гиппократова корпуса вместе взятые. 120 глав этого трактата разбиты на 8 разделов (стхан):

Сутра-стхана («афоризмы») – 30 глав, посвященных происхождению, основным принципам, философии и теоретическим концепциям Аюрведы.
Нидана-стхана («диагностика») – 8 глав, посвященных причинам и симптомам заболеваний.
Вимана-стхана («измерения») – 8 глав, посвященных различным предметам, в числе которых физиология, методология и врачебная этика.
Шарира-стхана («тело») – 8 глав, посвященных анатомии и эмбриологии, а также метафизике и этике.
Индрия-стхана («органы чувств») – 12 глав, посвященных прогностике.
Чикитса-стхана («лечение») – 30 глав, посвященных терапии.
Кальпа-стхана («приготовление препаратов») – 12 глав, посвященных фармацевтике.
Сиддхи-стхана («успех») – 12 глав, посвященных очистительной терапии.

Подготовка врача

В небольшой работе, носящей название «Опасности, подстерегающие того, кто станет пациентом шарлатана», Чарака акцентирует внимание на том, что доверять заботу о своем здоровье можно только хорошо образованному врачу, чей профессионализм подтвержден медицинским сообществом. В идеале, человек должен сам следить за своим здоровьем. Однако если равновесие в организме оказывается нарушенным настолько, что пациент уже не способен восстановить его самостоятельно, то не следует поддаваться посулам ловких дельцов, которые, однажды случайно вылечив одного пациента, лечат всех тем же самым средством, трубя при этом об удавшихся попытках и замалчивая неудачи. 3000 лет назад шарлатанов было предостаточно – не меньше, чем сегодня.

В те времена процесс подготовки квалифицированного врача начинался с самоанализа. Разумный претендент взвешивал все трудности и обязанности, связанные с медицинской профессией, а также все ее награды, и если находил себя пригодным, то первым делом выбирал текст, который будет изучать. Чарака замечает, что трактатов по медицине существует множество, однако не все тексты одинаковы. Вероятно, помня о достоинствах своего собственного труда, он рекомендует выбирать для изучения только такой трактат, который широко известен, одобрен мудрецами, достаточно полон, подходит для любого ученика, независимо от уровня его интеллекта, основан на откровениях провидцев, хорошо составлен, имеет логичную структуру, внятно разъясняет материал без лишних повторений, не содержит грубой и низкой лексики, говорит по существу, включает определения и иллюстрации и посвящен в большей своей части прояснению истинной природы вещей.

Такие аюрведические тексты, как «Чарака-самхита», – это не детальные справочники, какими являются современные труды по медицине. Скорее, это книги сутр – емких афоризмов, каждый из которых несет в себе сущность традиции, выраженную в минимальном количестве слов. В конце каждой главы помещаются стихотворные строфы, вкратце повторяющие суть изложенного и подтверждающие его смысл. Сутры и стихотворные строфы – это мнемонические приемы, облегчающие запоминание; поэтому для них, как правило, использовались несложные поэтические размеры. Сутры аюрведических текстов отличаются пространностью и стилистической избыточностью по сравнению с текстами, посвященными другим предметам: авторы последних стремились как можно более сжато передать максимально возможное количество сведений. По одной пословице, настоящий сочинитель сутр скорее согласится потерять одного из своих сыновей, чем добавить единственный слог в одну из своих сутр.

Поскольку сами тексты так лаконичны, их изучают вместе с комментарием, составленным искусным знатоком. Например, самый известный комментатор Чараки – Чакрапани, автор XI века. Текст Чараки сам по себе является комментарием на сутры Атрейи, которые в свое время были собраны, записаны, а возможно, и откомментированы Агнивешей. В системе «текст-комментарий» исходные научные факты с течением времени дополнялись все новыми пластами истолкований, которые век за веком составляли выдающиеся врачи своего времени, тем самым передавая будущим поколениям свой опыт. Это позволяло традиции развиваться и меняться в соответствии с изменениями окружающей среды.

В традиции изучение Аюрведы происходит по ведическому методу: заучив текст наизусть, ученик прорабатывает комментарий к нему, после чего осваивает дополнительные толкования и практические рекомендации наставника. Долгое время Веды не записывались и существовали только в памяти брахманов. Ведическая система обучения хорошо подходит для изучения Аюрведы, поскольку содержание медицинской науки огромно, а возможности человеческого ума не беспредельны: даже в момент острой нужды мы способны воспроизвести в памяти лишь ограниченный объем информации. Осматривая пациента и ставя диагноз, врач-аюрведист повторяет про себя сутры, относящиеся к данному заболеванию и методам его лечения, и в его памяти всплывает все, что было связано с этими сутрами в процессе обучения, открывая ему доступ ко всем уместным в данном случае сведениям. Это – тонкий и эффективный метод индексирования информации.

Выбрав текст, будущий ученик приступал к поискам квалифицированного мастера, который мог бы научить его понимать смысл этого текста. «Окажется оружие, наука и вода добром или проклятием, зависит лишь от человека, который держит их в своих руках, – говорит Чарака. – А посему прежде всего должны быть переданы правильное понимание и знание о ценности медицины». В другом месте он добавляет:

Все страдания ума и тела коренятся в невежестве и, наоборот, все счастье проистекает из ясности. Однако знание не может дать ясности тому, у кого нет понимания, как солнце не может помочь тем, кто потерял зрение.

Чарака пишет, что хороший учитель искусен, не лукав, чист, глубоко знает человеческую природу, не заносчив, не завистлив, не вспыльчив, наделен силой духа и любовью к своим ученикам и способен разрешить все сомнения учеников благодаря своему глубокому проникновению в суть предмета. Нет ничего удивительного в том, что это определение почти в точности соответствует определению
хорошего врача, которое приводится в другом месте текста. Только хороший врач способен быть хорошим учителем медицины.

Как только ученик утверждался в своем выборе учителя, наступала очередь гуру устроить ему экзамен. В течение 6 месяцев испытательного срока учитель выявлял сильные и слабые стороны ученика и должен был убедиться в том, что он миролюбив, имеет возвышенные идеалы, настойчив, разумен, предан истине, мягок и скромен; что он свободен от эгоистичных устремлений, раздражительности, алчности и лени; что он чист, ловок, обходителен, обладает целеустремленностью в поисках знания, искренне желает процветания всем живым существам, способен в точности следовать требованиям учителя и предан своему наставнику. Если учитель находил ученика достойным, то ученик проходил ритуальное посвящение. В пространной клятве, которую он приносил в момент посвящения, особое значение придавалось необходимости личного стремления к познанию:

«Наука Жизни не знает пределов… Весь мир – наставник для разумного и смертельный враг для неразумного».

Таким образом, с самого начала отношения учитель-ученик строились на основе взаимности. Прежде чем довериться друг другу, учитель и ученик устраивали друг другу испытания. Когда же начиналась учеба, они учились друг у друга: с каждым новым учеником гуру все глубже постигал науку о людях и человеческой природе. Связь между гуру и учеником в древности была значительно теснее, чем в наши дни, когда обучение превратилось в предмет коммерции. В прошлом от ученика требовалось уважать своего гуру, как собственных родителей, если не больше. Ведь гуру был для ученика источником «нового рождения». Нередко ученик жил в доме своего наставника как один из его детей. Слово, обозначающее школу учителя, гурукула, буквально переводится как «семья учителя». В согласии с традицией, обучение было бесплатным, однако по истечении многолетней учебы ученик должен был принести учителю подношение – «гуру дакигина», любой дар, который бы гуру ни попросил за переданные знания.

Глубокие эмоциональные взаимоотношения, связывавшие гуру и ученика, облегчали передачу знания и в то же время не позволяли ученику растрачивать свое время на бессмысленные занятия. Строгую, но исполненную любви дисциплину, которую устанавливал учитель, ученик принимал с гораздо большей легкостью, чем если бы они были навязаны безличным авторитетом. Вдобавок, дисциплина эта подавала ученику пример любящей твердости, с которой врач должен относиться к своим пациентам.

Кроме того, гуру открывал ученику духовные аспекты знания. В традиции изучение любой ветви знания считается садханой – разновидностью духовной практики, которая при должной искренности и упорстве позволяет ученику обрести «покой, превосходящий всякое понимание». Хороший ученик почитает своего гуру как Бога, и это почтение распространяется также на всех его предшественников в линии передачи знания. Одна семья в Керале, для которой медицинская практика стала наследственным призванием на века, по сей день выполняет ритуал поклонения Вагбхате, чья книга, «Аштанга-хридайя», остается аюрведической библией этой семьи.

Ученик читал вслух текст и комментарий к нему, а гуру разъяснял затруднительные моменты и передавал секреты мастерства. Время от времени ученики собирались вместе с учителем и задавали вопросы. Учитель, отвечая на них, приводил различные точки зрения, которых в прошлом придерживались авторитеты в этой области, а в завершение разъяснял ту точку зрения, которую сам считал наиболее близкой к истине. Практиковались также своего рода семинары, на которых эксперты обсуждали какие-либо частные проблемы. Несколько таких конференций Чарака регулярно проводил в своем доме. Иногда между сторонниками разных подходов организовывались дебаты. Дебаты помогали обучающимся лучше усвоить законы риторики и тем самым углубить понимание внутренних закономерностей в определенном предмете. Кроме того, дебаты давали возможность узнать что-то новое от своих оппонентов. Победа в дебатах означала рост репутации. Такие дискуссии проводились в соответствии со строгими правилами и включали, как и современные дебаты, перечисление ошибок, которые допустил оппонент в своих выводах.

Дебаты между врачами ограничивались тремя предметами: медицина, ритуалы жертвоприношения и духовная философия. Использование аргументов, признанных в одном предмете, для обоснования выводов по другому предмету запрещалось, так как среди врачей было принято мнение, что не следует обременять терапевтические подходы праздными спекуляциями на духовные темы. Учеников призывали не оскорблять мудрых казуистикой, а разоблачать напыщенных невежд, стремящихся купить себе лавры знатока первым попавшимся изысканным софизмом:

Не следует со снисхождением терпеть глупцов, кичливых и самодовольных, в учении не радевших, – не из жажды снискать какую-либо выгоду себе, но из стремления сберечь свет знания неомраченным. Те, чье сострадание ко всем живым созданьям велико и кто душою предан истине, должен стремиться опровергнуть ложные доктрины.

Религиозные доктрины нисходят из высших сфер; доктрины Аюрведы зародились из эмпирических наблюдений, оплодотворенных теорией. Ложной является та доктрина, которая действует против целительных сил Природы.

«Наука, если с нею дурно обращаться, разрушит тех, у кого она в руках, точно так же как оружие разит того, кто им обладает, но не умеет правильно владеть; однако эта же самая наука и оружия разящий удар обернется спасением в руках искусного умельца».

Дебаты считались полезными для воспитания пытливых умов, готовых восстать против догмы, не находящей обоснования в фактах: научная медицинская система может быть построена только на логически обоснованных выводах. Как указывает Чарака:

«Любой успех, достигнутый без участия разума, следует отнести на долю случая».

Чтобы разоблачить невежество шарлатанов, в дебатах допускалось рассмотрение и досужих вопросов, не влекущих за собой никакой практической пользы. Но как предостерегал своих собратьев мудрецов провидец Атрейя после одного из диспутов:

Истину трудно обрести, отстаивая мнения в дебатах. Те, кто выдвигает аргументы и контраргументы, считая каждый аргумент последней истиной, не сумеют прийти к какому-либо заключению, все время двигаясь по кругу, подобно человеку, сидящему на ободе масляного пресса. Отступившись от словесной битвы, обратите свой ум на внутреннюю суть.

Вместо того чтобы слепо следовать обычаям прошлого, врач должен мыслить самостоятельно, используя традицию как трамплин для прыжка в новые сферы исследования. Высшая ответственность, возложенная на врача, – здоровье его пациентов, и первейшей его обязанностью должно стать неутомимое стремление открывать для себя новые теоретические подходы и терапевтические приемы. Прибегая к аюрведической метафоре 3000-летней давности, «птица» медицины нуждается в 2-х крыльях: теории и практике. Понять принципы, лежащие в основе традиции, а затем достигнуть совершенства в практическом их применении – означает обрести 2 «крыла», овладеть 2-мя измерениями знания. Третье измерение, «хвост», который направляет движение «птицы» сквозь воздушные потоки, – это те отношения, которые ученик устанавливает со своим гуру и которые должны стать образцом его будущих отношений с пациентами. С течением времени и по мере того, как новоявленный «птенец» накапливает свой собственный опыт, эти 3 измерения знания развиваются, набирая зрелость, до тех пор пока не обратятся в мастерство.

И логика, и практический опыт – две области, объявленные законотворцами наиболее достойными презрения, – необходимы Аюрведе в равной мере, потому что она идет путем, в котором самым главным доказательством постулата является эмпирическое знание. Одной логики недостаточно для успеха в лечении. Как провозгласил Сушрута:

«Просвещенный врач не должен пытаться проверять эффективность лекарства методом чистой логики. Она проверяется методом непосредственного наблюдения, когда это лекарство производит целительный эффект в соответствии со своей природой».

Слово «хирургия» происходит от греческого слова, обозначающего «действие, производимое руками». И Сушрута особенно подчеркивает, что из всех хирургических инструментов важнейшим являются руки, так как без них все прочие инструменты теряют смысл. Чтобы добиться искусной ловкости в руках, ученики препарировали человеческие трупы, изучая строение тела, а также оттачивали мастерство в экстракции и рассечении, упражняясь на муляжах, дынях, мочевых пузырях животных, на коже, снятой с трупов, на трупах животных и на стеблях лотоса. Сушрута в подробностях описывает способ анатомирования трупа. Нужно взять такое мертвое тело, в котором есть в наличии все его части. Нужно, чтобы труп не был слишком залежалым и чтобы он не принадлежал человеку, умершему от отравления или хронической болезни. Удалив внутренности, необходимо завернуть тело в саван и положить в быстрый поток на 7 дней. Затем нужно последовательно соскабливать ткани, открывая все внутренние структуры. Зная, что анатомирование мертвых тел – это необходимая часть хирургической практики, Сушрута отстаивал подобные действия, хотя это неизбежно должно было навлечь на него позор, поскольку законотворцы считали прикосновение к мертвому телу худшей разновидностью осквернения.

Изучающие Аюрведу осваивали и другие практические искусства:

кулинарию, поскольку диета играла существенную роль в терапии;
приготовление лекарственных препаратов, в том числе лечебных вин;
садоводство и правила привоя растений;
искусство очищения минералов и изготовления из них лекарственных препаратов;
методы соединения ингредиентов для приготовления лекарств.

Предполагалось, что врач должен путешествовать и собирать компоненты для лекарств, привлекая на помощь лесных обитателей и пастухов. Поэтому ему необходимо было знать характеристики различных видов почвы (влияющие на характеристики растений), время сбора каждого растения и лечебные свойства его частей. Ученики изучали основы всех разделов Аюрведы, но, как правило, каждый специализировался на одном из них. Всего выделялось 8 разделов:

Терапия
Хирургия
Лечение заболеваний глаз, ушей и носа
Гинекология
Акушерство и педиатрия
Психология
Токсикология
Омоложение
Вирилизация

По завершении периода обучения, независимо от того, происходило ли оно в университете, доме гуру или в диких джунглях, ученик подвергался тщательной проверке – иногда по всему материалу, как в случае с Дживакой, а иногда выборочно. В Митиле в XIII веке ученик становился перед группой экзаменаторов, которые наугад выбирали одну из страниц текста, после чего задавали вопросы по ее содержанию. Выдержав экзамен, молодой врач получал разрешение называть себя «вайдья» (это санскритское обозначение врача буквально переводится как «знающий»). Затем он обращался к царю за разрешением на медицинскую практику, и, получив его, приносил «Клятву врача». Текст аюрведической «Клятвы врача» очень близок к тексту клятвы Гиппократа и представляет собой список правил, которым должен следовать врач. В числе прочих среди них значится такое:

«Лучше принять на себя страдания змеиного укуса или быть мучимым раскаленным железом, нежели требовать у бедняка плату за лечение».

Гуру, отшельников, мудрецов, брахманов, беспомощных и своих собственных друзей врач должен лечить бесплатно.

После того как в результате ряда военных вторжений Аюрведа утратила официальное покровительство властей на большей части территории Индии, ее хранителями стали прежде всего семьи брахманов. Несмотря на строгие предостережения законотворцев, они гордились и до сих пор гордятся своими духовными и профессиональными традициями. Нередко они пытаются примирить требования кастовой принадлежности с требованиями своего призвания, прибегая к различным уловкам. К примеру, они отказываются собственноручно прикасаться к пациенту, чтобы сберечь толику своей чистоты, и перекладывают обязанности по практическому осуществлению своих инструкций на помощников из более низких каст.

Современность

Жители Индии постоянно употребляют в разговорной речи аюрведические обороты и образы, хотя в наши дни многие уже не сознают этого. Даже самый безграмотный обитатель самой заброшенной деревушки знает, что от йогурта в груди накапливается слизь. Все регулярно прибегают к помощи лекарственных трав, таких, например, как ветивер (кускус), который удаляет «жар» из тела и делает жизнь во время жаркого сезона немножко более сносной. В кабинете одного бомбейского адвоката мне довелось непринужденно беседовать о том, «горячим» или «холодным» является касторовое масло. То и дело я получал неожиданные рекомендации по диете и терапии от совершенно незнакомых людей, хотя я и не искал совета. Понятия Аюрведы входят в менталитет каждого настоящего индийца. Аюрведа остается частью коллективного сознания индийцев с глубокой древности – может быть, с доисторических времен.

К числу немногих ученых, которым удалось разобраться в том влиянии, которое оказала аюрведическая реальность на культуру народов Южной Азии, принадлежит Каролина Нордстром, изучавшая Аюрведу на острове Шри-Ланка. Она обнаружила, что на Шри-Ланке (добавлю: равно как и в Индии) при описании самих себя и своего общества люди используют аюрведическое понятие «телесных соков» (сил, управляющих метаболизмом). Некоторые сравнивают политическую систему страны с живым организмом, а политические партии – с «соками» в этом организме. Как и в случае с человеческим телом, пока «соки» находятся в равновесии, политический «организм» здоров. Но как только один из соков приобретает чрезмерную силу и начинает доминировать над остальными, неизбежно возникают злоупотребления, ведущие к болезни. «Рак общества» – это больше, чем метафора: это точное описание глубинной истины, гласящей, что раку человека и раку человеческого сообщества восходят к причинам одного типа и поддаются лечению однотипными средствами.

Подобными метафорами постоянно сыплют даже те, кто не имеет ни малейшего представления о системе Аюрведы. Нордстром объясняет это явление так:

Основные философские концепции Аюрведы содержат ряд метафор, которые приложимы к любой крупной концептуальной системе, поддающейся описанию в таких характеристиках, как равновесие и нарушение равновесия, здоровье и болезнь. Таким образом, Аюрведа существует не только как медицинская традиция, и она ни в коей мере не ограничивается сугубо медицинским контекстом. На каком-то уровне этот корпус знания содержит в себе механизм, позволяющий объединить различные традиции лечения болезней в единое знание, обращенное к пациенту. При этом влияние Аюрведы простирается далеко за рамки понятий заболевания и здоровья… так как она обеспечивает особую модель интерпретации, способную синтезировать в себе многие аспекты жизни на Шри-Ланке, а концепции, почерпнутые из теоретической базы Аюрведы, используют для объяснения особенностей самой этой жизни.

Аюрведические метафоры сохранились до наших дней потому, что они способны описать реальность любых уровней, а не только физического здоровье. Аюрведа – это не просто медицинская система, это состояние сознания. Только тот, кто постиг внутреннюю сущность аюрведической мысли, сумеет до конца понять слова шри-ланканки, которая, глядя, как падают капли дождя после долгой засухи, произнесла: «Смотрите! Это – здоровье».

Медицина в Индии никогда не была исключительной прерогативой врачей и не стала таковой даже в наши дни, хотя врачи не раз пытались присвоить себе эту привилегию. По сей день во всех областях Индии живут тысячи людей, не имеющих прямого отношения к медицине, но овладевших тем или иным методом диагностики или терапевтическим приемом и постоянно его использующих для облегчения страданий. Я знал, например, одного индийца, который торговал фруктами на бомбейских улицах и при этом славился в округе своей способностью поставить точный диагноз, только взглянув на образец мочи пациента. Другой индиец из Бомбея изготавливает один-единственный препарат – отвар от заболеваний печени – и раздает его бесплатно всем, кто попросит.

Большинство современных врачей, профессионально практикующих Аюрведу, ориентируются исключительно на физическое тело. Одно исследование показало, что деревенские жители из штата Махараштра часто (осознанно или неосознанно) описывают психические расстройства в аюрведических терминах, но едва ли даже задумываются когда-нибудь о том, чтобы обратиться к врачу-аюрведисту за исцелением от такого расстройства. Аюрведа остается живой традицией потому, что она сама – живое существо, способное проникать в сознание других живых существ и сосуществовать с ними, перетекая от гуру к ученику. Погрузиться в изучение технических деталей науки, не позволив прежде традиции ожить и пробудиться внутри себя, – значит пытаться применить «науку жизни», полагаясь на мертвое знание.

У Аюрведы иная судьба, чем у тех, кто изучает ее и применяет на практике. Врачи приходят и уходят, но Аюрведа вечна. Это универсальное искусство исцеления, которое существовало испокон веков и будет существовать до конца времен. Она является людям в разных обличиях, которые подчас исчезают без следа, но живая традиция сохраняется. Вопреки докторам, которые не желают ее применять, и вопреки пациентам, которые не желают лечиться ее методами, Аюрведа по-прежнему живет в жизни народа и пышно расцветает везде, где появляются врачи, искренне желающие сделать ее традицию своей. Ее существование не зависит от тех, кто ею владеет.

Автор: Роберт Свобода
Источник: книга «Аюрведа: жизнь, здоровье и долголетие»