Эта история очень трогательна и поучительна: история эта свидетельствует о кармической силе любви, которая может соединять две души в течение бесконечного периода времени. Она, помимо того, показывает, как, собственно, действует карма. Итак, перед нами двое влюбленных, которые в последнем воплощении зовутся Пьером и Луизой.
Если придерживаться материалистических представлений о жизни, которые сегодня разделяет большинство человечества, то о каждом из эпизодов этой драмы можно было бы сказать строфой Шекспира: «Нет повести печальнее на свете…» – и слова эти прозвучали бы как удары молотка по крышке гроба. Но знающие о законе реинкарнации и, соответственно, о разворачивающейся перед нами перспективе множественности существований, воспримут эту повесть совершенно иначе: они увидят в ней для двух влюбленных несомненный повод для надежды и обещание невыразимо и невообразимо счастливых дней, лет и жизней в бесконечном будущем. Патрик Друо поместил эту историю в своей книге «От жизней предшествовавших к жизням грядущим. Бессмертие и реинкарнация».
Когда автор рассказа познакомился с героем своей повести, он не мог представить себе, во что выльется их знакомство. В ту пору автор был уже известным исследователем регрессии. И вот когда у него завязались с Пьером дружеские отношения, тот впервые и рассказал ему начало этой истории, вернее, тот кусок ее, который перевернул его нынешнюю жизнь. Это была любовь, вспыхнувшая у него к женщине по имени Луиза.
– Я уже пять лет ее не видел, но не перестаю думать о ней дни напролет. Она все время у меня в голове. Иногда мне кажется, что я вижу ее на улице, и сердце у меня начинает бешено колотиться. Достаточно какой-то вещи или детали напомнить о ней, и в голове у меня тут же начинает прокручиваться целый клубок вопросов: где она сейчас? думает ли она обо мне? и т.д. И однако же я люблю свою жену. Я даже часто говорил себе: если б сегодня у меня была возможность начать все с начала с Луизой, я сказал бы «нет». Я не хочу отказываться от того, что я мало-помалу построил со своей женой. Но мне хотелось бы понять истоки этого одержания, почему мысль о Луизе так неотступно меня преследует.
Г-н Друо высказал тогда предположение, что причина, должно быть, заключается в существующей между ними кармической связи.
– Значит, ты считаешь, что у нас будет шанс вновь встретиться в следующей жизни?- спросил Пьер.
– Души, соединенные кармической связью, зачастую воплощаются в одно и то же время, чтобы работать вместе и учиться друг у друга,- ответил г-н Друо.- Это, как я считаю, относится не только к супругам, но и к друзьям, родителям и детям, и даже – к целым группам людей.
Пьер согласился, у него было смутное ощущение, что так оно и есть. Но он колебался, стоит ли предпринимать «путешествие» в свои прошлые жизни, чтобы отыскать там причину своей одержимости Луизой. Для начала он подробно рассказал свою историю.
– Случилось это шесть лет назад. Мне было тридцать лет, и я работал в одной фирме инженером-наладчиком реализованной продукции. Мы заключили выгодный контракт по продаже оборудования с концерном в Бургундии, и я часто приезжал туда, чтобы следить за сборкой и наладкой машин. Иногда мне приходилось задерживаться там на несколько дней. Так я и познакомился с Луизой. Дочь испанских переселенцев, она работала секретаршей у одного из патронов бургундского предприятия. Ей было ровно 19 лет. Она была необычайно красива: длинные черные волосы, смуглая кожа, большие глаза. Когда я в первый раз увидел ее, у меня был шок. Я был уже женат: я женился, когда закончил инженерную школу. У меня был сын. Но у меня с женой не все ладилось. Мы много и постоянно спорили: вкусы наши не совпадали, все было проблемой и превращалось в драму: куда поехать на каникулы, когда вставать и т.д. Короче говоря, частые поездки в Бургундию стали для меня необходимой отдушиной. И вот однажды вечером, будучи там, я случайно встретил Луизу, когда она уходила с работы. Было довольно поздно. Она задержалась, чтобы закончить срочную работу. Я пригласил ее в кафе на рюмку вина. Она немного поколебалась, а потом приняла мое приглашение. В кафе, как это водится, мы болтали о пустяках. Чем больше я с ней говорил, тем сильнее меня влекло к ней. Мы обнаружили, что у нас много общего. Нам нравилось одно и то же, мы смеялись в тех же самых местах… Я уже сказал, что мои отношения с женой складывались не лучшим образом. В течение многих лет моя супружеская жизнь была поводом для бесконечных разочарований, но, несмотря на это, я ни разу не изменил жене. Но в тот вечер, расставшись с Луизой, я заметил, что не могу перестать думать о ней. На следующий день я уехал в Париж, и всю дорогу, пока я вел машину, образ Луизы стоял у меня перед глазами. И мне от этого было и радостно, и грустно.
Через две недели я вернулся в Бургундию, чтобы проконтролировать работы, которые вступили в завершающую стадию. Мы почти закончили монтаж агрегатов, и пора было приступать к испытаниям, которые предшествовали уже вводу нашего оборудования в действие. Я был страшно занят, и у меня совсем не было времени встретиться с Луизой, с которой я мог только обменяться парой слов у дверей ее шефа. И все-таки однажды я предложил ей позавтракать в кафе, и она согласилась. За завтраком я снова почувствовал глубокое и непреодолимое влечение к ней. Я вполне отдавал себе в этом отчет: я был на пути к тому, чтобы безумно влюбиться в Луизу. Моя командировка должна была продлиться еще две недели. Два-три раза я снова приглашал ее вечером после работы в кафе. В один из таких вечеров, когда мы бок о бок шли по улице, я обнял ее. И она сразу же ответила мне. И затем призналась: она разделяла мои чувства и тоже страдала от того, что не может свободно со мной встречаться, поскольку я женатый мужчина.
В субботу утром я вернулся в цех, чтобы пробыть там полдня, так как сборочная группа работала также по выходным. Вечером мы с Луизой наметили совместный ужин, и, конечно же, произошло то, что должно было произойти. Я и не представлял себе, что физическая близость может быть настолько сильным и сокрушительным переживанием. С этой минуты я проводил с Луизой каждую свободную секунду. Вскоре я должен был вернуться в Париж. Все переменилось в моем сознании. На этот раз я встретил свою супругу с чувством, мне ранее неведомым,- чувством вины. Я стал тем, кто притворяется,- я, которому так хотелось кричать, что я люблю Луизу. В последующие недели я не раз отправлялся в Бургундию. Однажды, вернувшись в Париж, я во всем сознался жене. Меня мучили угрызения совести, и я смутно отдавал себе отчет в происходящем. Жена уже и прежде догадывалась, что что-то не так. Произошла сцена. Я был готов к этому. Затем она забрала с собой сына и уехала к родителям. Через несколько дней она вернулась, но потом опять уехала. Я не покидал Парижа, но каждый день звонил Луизе.
А в Бургундии в это время развертывалась другая драма. Луиза открылась родителям, с которыми она еще жила (как я сказал, это была совсем молодая девушка). В ее глубоко католической семье испанских эмигрантов держались строгих правил. Родители Луизы крайне отрицательно отнеслись к случившемуся, а вместе с ними и все ближайшее окружение Луизы: ее братья, сестры и даже подруги. Как? женатый мужчина, к тому же с ребенком и на 12 лет старше ее! И с той поры Луиза находилась под постоянным давлением. Она также не вполне отдавала себе отчет в происходящем. А со мной было и того хуже. Моя супружеская жизнь превратилась в повседневный ад, но я был очень привязан к сыну и, в определенном смысле, у меня сохранились чувства к жене. Но я понимал, что в ней растет неуверенность в завтрашнем дне. Мы не были богаты, но я в конце концов начал получать жалованье, которое позволило ей оставить работу и заняться воспитанием нашего сына. И если бы я ушел от нее, то что с нею бы стало? Это никоим образом не могло оставить меня равнодушным. Но была Луиза. Каждый раз, как я вновь видел ее, были те же объятия, то же единство, но теперь мы оба страдали от чувства вины, и мы стали задаваться вопросом, есть ли у нас будущее?
Был конец весны. Наладка машин заканчивалась, все было готово. Я предложил Луизе уехать со мной. Мы начали бы вдвоем новую жизнь. Нужно было, чтобы она поехала со мной. Но в тот момент у нее не было душевных сил уехать. Я вернулся к своей парижской жизни. Через несколько месяцев, совершенно отчаявшись, я бросил все и переехал жить на север Франции. Не для того, чтобы увеличить число километров, отделяющих меня от Луизы, так как это в конечном счете ничего бы не дало: мысленно она постоянно была во мне, но я попросту надеялся, что там она согласится ко мне присоединиться. Но она не смогла сразу же решиться на такой шаг. Я ждал ее. Мы почти каждый день перезванивались. Прошел год. Мы с женой развелись. Подавленный и унылый я жил в своей квартире один. Это был какой-то кошмар! Тогда-то я и встретил ту, которая стала моей сегодняшней женой. Очень умная и великодушная молодая женщина. Я видел ее несколько раз. Между прочим, на севере мне подвернулась очень интересная работа. Я больше не был таким несчастным. И я вдруг решил жениться на этой женщине. Мы были женаты не более месяца, когда мне позвонила Луиза и сказала, что она наконец решилась уйти из дома и что она теперь свободна. Слишком поздно! Смириться с этим было нелегко: несколько месяцев мы еще продолжали перезваниваться. Затем начали звонить друг другу все реже и реже… Но всеми фибрами души я оставался привязан к ней. Всякий раз, разговаривая с супругой, я думал о Луизе и о том, что мы могли бы жить вместе. Моя жена была беременна. Я прекрасно понимал, что не могу всю жизнь жить, оглядываясь назад. Затем Луиза сообщила мне, что она в свою очередь тоже выходит замуж. Больше я о ней почти ничего не слышал. Моя жена сильно помогла мне. Наши отношения прочные, но в глубине души я постоянно ощущаю грусть и горечь: почему мы с Луизой не смогли прожить жизнь вместе?
Несколько лет назад моя фирма направила меня на работу в свой парижский офис. Вот я снова здесь. Все вернулось на круги своя. Мне сорок лет, и я сказал себе, что еще есть время во всем разобраться. Потому что я чувствую, как эта история мешает мне углубить свои отношения с женой.
Таков был рассказ Пьера. Г-н Друо встретился с Пьером через несколько дней, и тот был полон решимости предпринять путешествие в прошлые жизни. После обычной психофизической подготовки исследователь обратился к высшему сознанию субъекта:
– В своей нынешней жизни вы встретили, узнали и полюбили Луизу. Если вы уже встречались в какой-то другой жизни, в каком-то другом месте, то мы сейчас отправимся прямо туда.
И исследователь провел субъекта сквозь временной туннель и, когда тот увидел себя в окружении белого света, спросил его:
– Что вы видите? Вы в помещении или на улице?
– Это замкнутое пространство. Большой зал. Очень много света.
– Вы один?
– Нет. Много народу. У меня такое впечатление, что я на торжественном приеме. Все люди одеты в вечернее платье. Повсюду подсвечники. Я слышу также музыку: похоже на клавесин.
Исследователь просит субъекта сосредоточиться на самом себе, мысленно пройтись по себе руками и узнать – мужчина он или женщина. Пьер выполняет приказание и говорит:
– Я мужчина. Я чувствую, что у меня высокий рост и незаурядная сила. На мне надета какая-то униформа с брандебурами и черные сапоги.
– На какие мысли это вас наводит?
– У меня впечатление, что я офицер в армии Наполеона.
– Есть ли с вами также другие офицеры?
– Да, есть несколько офицеров.
– Сосредоточьте свое внимание на людях, собравшихся там. Каковы они из себя? Опишите их.
– Мужчины во фраках, женщины в широких платьях. Среди них есть одна… Волосы у нее собраны на затылке в пучок. У нее матовая смуглая кожа и черные волосы.
– Что вы теперь чувствуете, описывая мне эту женщину?
– Это Луиза! Я уверен, что это она.
– На какие мысли наводит вас этот прием? Где, по-вашему, вы находитесь?
– В Испании. Мы во время войны с Испанией. Это прием у знатных испанцев. Здесь несколько офицеров Наполеона.
– И вы – один из них?
– Да, именно так.
– Как, по-вашему, относятся к вам испанцы?
– Они любезны, но несколько отчуждены. Мы для них – захватчики.
– Продвинемся во времени немного вперед и посмотрим, что произойдет в этот вечер.
– Я разговариваю с той молодой женщиной.
– Как ее зовут? Пусть имя проступит в вашем сознании.
– Мария.
– О чем вы говорите?
– Ни о чем особенно. Мы просто болтаем.
– Что вы чувствуете по отношению к этой особе?
– Влечение. Она очень красива, но ведет себя весьма сдержанно. С мужчиной не говорят в такой манере.
– В какой манере?
– Женщина не может говорить одна с мужчиной. Мария была воспитана в самых строгих правилах. Как и все молодые знатные испанки.
– Но вы не одни! Вокруг вас полно народу!
– Это не имеет значения. Она не может долго говорить со мной.
– Приблизимся к концу этого вечера. Что происходит теперь?
– Люди уходят. Мы тоже. Я вижу, как Мария уходит вместе с родителями и старшим братом. Мы возвращаемся в казарму, я думаю только о ней. Меня поразила красота ее лица. В нем есть что-то особенное.
– Продвинемся вперед. Вы видели ее еще?
– Я в маленьком темном переулке. Мария здесь, и в нескольких метрах от нас ее дуэнья.
– Вы хотите сказать что она пришла на это свидание тайком, в сопровождении доверенного лица?
– Да, именно так.
– Что вы говорите друг другу?
– Я говорю ей, что люблю ее и что хотел бы снова ее увидеть.
– Как реагирует Мария?
– Она очень волнуется. На глазах у нее слезы. Она говорит, что между нами ничего невозможно.
– Что вы теперь будете делать?
– Я не знаю. Я думаю только об одном: увидеть ее опять. Снова и снова. Бежать с нею.
– Еще немного продвинемся во времени, к концу этой истории.
Субъект начинает ворочаться на диване, по всей видимости, он сильно взволнован.
– Мария больше не может выходить из дому. Мы больше не видимся. Родители ее решили, что она уйдет в монастырь.
– У вас были более личные отношения с нею?
– Нет. Но мы любим друг друга, и она дома призналась в этом. Поэтому ее и отправляют в монастырь.
– Что вы собираетесь делать?
– Я хотел бы бежать с нею. Вернуться во Францию или еще куда-нибудь.
– Но ведь вы офицер Наполеона, и вы на войне!
– Да, именно поэтому я не знаю, на что мне решиться. Я во власти безумия. Я все время думаю о ней, ее образ преследует меня. И я не могу ее видеть! Я пытаюсь передать ей записку. Она взаперти.
Г-н Друо говорит:
– Я буду считать до трех, и мы окажемся в конце этой истории. Мы узнаем, удалось ли вам бежать вместе с Марией или в конце концов вам пришлось расстаться.
Оператор считает до трех.
– Ночь,- говорит субъект.- Я брожу вокруг дома Марии. Я очень часто прихожу сюда и смотрю на дом, в котором она живет. Подходят какие-то люди. Их трое.
– Что вы чувствуете?
– Я чувствую опасность. Но, странное дело, это не ночные грабители. Они подходят ко мне. Один из них быстро обнажает длинную шпагу. Я не успеваю защититься. Боль пронзает мне грудь. Это брат Марии! Я узнаю его. Я падаю на землю. Остальные убегают.
– Что вы чувствуете теперь?
Субъект плачет.
– Я умираю. Всюду кровь. Мне плохо. Я совсем один. Она в нескольких метрах от меня, а я умру здесь, так и не повидав ее!
– Я буду считать до трех, а вы оставите это тело там, где оно лежит. Вы совершите переход, после того как тело умрет. Давайте, оставьте это тело. (Оператор считает до трех.) Что вы теперь чувствуете?
– Я парю в воздухе.
– А ваше тело?
– Я вижу его. Оно внизу. Лежит недвижимо. Мне видно также бегущих к нему людей, а я все поднимаюсь поднимаюсь.
– Очень хорошо. Теперь вы можете найти связь между историей французского офицера с Марией и историей Пьера и Луизы?
– В обоих случаях их разделила Испания: социальные и культурные принуждения. Им не было позволено любить друг друга.
Исследователь постепенно возвращает Пьера в его сегодняшнее сознание.
– Как ты себя чувствуешь?- спрашивает он.
– Какое путешествие! Это была она, я уверен!
И все-таки это не Луиза, у нее было совсем другое лицо. Единственное, что меня смущает, это то, что мы в конце концов не так уж много виделись и в этой жизни!
– Причина у этого, несомненно, кармическая. На следующем сеансе, если хочешь, можно попробовать проникнуть еще дальше.
Затем Патрик спросил у Пьера, не видит ли он еще каких-нибудь соответствий между своей жизнью и жизнью наполеоновского офицера.
– Нет, ничего особенного. Кроме, пожалуй, того, что меня всегда привлекала к себе наполеоновская эпоха. Я даже ездил в Бельгию, на поле Ватерлоо.
– А какие соответствия ты усматриваешь со стороны Луизы?
– Мария и Луиза – обе испанки! Но мне кажется, что есть и еще что-то. Луиза получила очень строгое религиозное воспитание, и она говорила, что не выносит религии, потому что та сковывает ее свободу. А Мария, кажется, была заточена в монастырь. Может быть, в нем она и закончила свои дни?
Второй сеанс состоялся две недели спустя. Оператор говорит, обращаясь к высшему сознанию субъекта:
– Вы снова вернетесь назад во времени. Вы отправитесь очень далеко, в ту эпоху, когда вы и женщина, которую вы знаете в этой жизни как Луизу, встретились впервые. Идите к какому-нибудь важному событию, которое позволит вам твердо встать на почву в той жизни, если, разумеется, такая жизнь существует. Что вы видите? Где вы?
– Я на корабле.
– В море?
– Да, но совсем рядом я вижу берег.
– Есть ли рядом с вами на корабле и другие люди?
– Да, нас приблизительно человек пятнадцать.
– Вы мореход или пассажир?
– Я солдат. Это маленький корабль, перевозящий солдат. У нас копья. У меня на голове шлем со своеобразным белым гребнем, спускающимся на затылок.
– Как выглядит море? Как выглядит местность?
– Все очень красиво. Море и небо голубые. Прекрасная погода. Я чувствую себя очень хорошо.
– Вы на войне?
– Нет, все, напротив, очень спокойно. У меня впечатление, что это просто обычная дозорная поездка по морю. Мы возвращаемся. Я вижу белый город с какими-то низкими холмами и гаванью.
– Что это вам напоминает?
– Может быть, Ближний Восток, а может быть, Грецию.
– Приблизимся к минуте, когда вы причаливаете к берегу.
– Царит большое оживление. Повсюду кипит жизнь! Торговцы, лавки, дети, собаки. Цвета очень живые, яркие. Очень похоже на ближневосточный базар.
– Что вы теперь делаете?
– Мы идем по городу и входим в казармы. Там упражняются гоплиты.
– Постойте, вы сказали, будто вы на Ближнем Востоке. Откуда там гоплиты?
– Мне теперь уже кажется, что мы в Греции. Я думаю об Александре. Да, я – солдат Александра.
– Но сейчас не идет война?
– Нет, но ходят слухи о готовящихся далеких походах. Александр собирается двинуть свою армию.
– Вы простой солдат или офицер?
– Я не простой солдат, но и не офицер. Наверное, это можно назвать «унтер-офицером». Я знаю, что только что командовал баркасом с дюжиной солдат на борту.
– Как вы себя чувствуете?
– Чувствую себя хорошо. У меня нет разлада с самим собой. Мне хорошо в этой жизни, в этом краю.
– Идите туда, где вы живете.
– Я живу здесь, в этом подобии казармы. Это моя семья. Я у себя дома.
– Я хочу, чтобы вы сосредоточились на себе и сказали мне, в каком периоде своей жизни вы находитесь.
– Я чувствую, что молод, мне порядка 20-25 лет. Я чувствую себя в прекрасной форме. Все хорошо. Здесь очень весело: люди, белые дома…
Исследователь решает передвинуть воина Александра Македонского немного вперед:
– Направьтесь к тому моменту, в который должно произойти нечто важное.
– Я в маленьком городе у основания холма. Видно море. Очень красиво. Растут оливковые деревья. Я вижу, как люди поднимаются к храму.
– Что вы делаете?
– Я вместе с двумя другими солдатами, и мы тоже идем к храму. Мне кажется, мы идем воздать благодарение богам. Толком не знаю.
– Подойдем к храму.
– Я стою в группе людей у подножия ступенчатой лестницы. На верхних ступенях возвышается жрец. Он одет в длинную тунику и обращается к толпе. У него внушительный облик, это – верховный жрец. Он говорит о богах и о том месте, из которого мы пришли все. Он говорит также о Великом Переходе.
– Вы хотите сказать о «смерти»?
– Да.
– Есть ли рядом с жрецом другие люди?
– Да, молодые девушки, они сидят. И тоже слушают великого жреца.
– Вы знаете, кто они?
– Это весталки. Они воспитаны в храме. Они заботятся о храме и чтят богов. Некоторые из них развили в себе дар ясновидения.
– Их много?
– Порядка дюжины.
– Опишите их мне.
– Они все одинаково одеты, в белых туниках. У них распущенные волосы. Некоторые украсили себе волосы маленькими цветками. Это очень красиво.
– Что вы чувствуете по отношению к этим девушкам?
– Ничего, кроме уважения. Это весталки из храма. Они девственницы, посвященные богам. Я вижу одну из них, сидящую возле жреца в глубокой задумчивости. Наши взгляды встретились. Это как удар молнии. У меня впечатление, что на какой-то миг мне открылся мир богов.
– Продвинемся немного вперед и посмотрим, что происходит.
– Осталось мало народу. Солнце клонится к горизонту, и мы начинаем спускаться с холма. Жрец все время там, и весталки возле него.
– Они проведут свою жизнь в храме?
– Часть из них останется здесь, а другие уедут в иные храмы. Некоторые станут прорицательницами: боги будут говорить их устами, и они будут пророчествовать. Мне бы хотелось еще встретиться взглядом с той девушкой.
– Вам позволено с ними разговаривать?
– Да, мы можем говорить с ними, но не сближаться с ними, в обычном смысле этого слова.
– Посмотрим, не произойдет ли еще что-нибудь? Вы говорили, что ходят слухи о войне и походах. Направьтесь к событию, которое позволит нам глубже погрузиться в эту греческую жизнь времен Александра Великого. (Речь действительно шла об эпохе, когда произошло завоевание долины Инда войсками Александра Македонского.)
– Я вернулся в храм и нашел там девушку. И мы говорили.
– О чем вы говорили?
– О том, о сем. Она очень красива. Она не похожа на других девушек и женщин, которых я знал прежде. От нее веет какой-то необычной силой и вместе с тем мягкостью.
– Каково ее отношение к вам?
– Немного странное. Такое впечатление, что ей непривычно разговаривать с мужчиной. Я рассказываю ей о себе, о своей жизни, о битвах, в которых участвовал. Я говорю ей, что мы очень скоро отправимся далеко-далеко, туда, где солнце садится за горизонт.
– Продвинемся еще вперед и попытаемся узнать, встретитесь ли вы еще с этой девушкой.
– Ночь. Мы сидим вдвоем у подножия оливы, совсем рядом с храмом.
– Есть ли вокруг вас люди?
– Нет, у меня впечатление, что мы видимся тайком. Нас сильно влечет друг к другу. Это сильнее нас.
– Что вы испытываете?
– Чувство вины. Это весталка, святая девственница. Но я должен снова ее увидеть. Мне это необходимо. Мы говорим о богах, о звездах, о смысле жизни и других вещах, разговора о которых мне никогда прежде слышать не доводилось.
– А она? Как она держится?
– Она немного смущена, но в то же время ей очень интересно то, что я рассказываю ей о жизни «внизу», о повседневной жизни. Я чувствую, что это очень ее привлекает.
– Что вы теперь делаете?
– Я беру ее за руку, и она ее не отнимает. Между нами словно пробегает дрожь. Я беру ее в свои объятия и целую. Она испугалась, и я тоже. Сердце у меня бешено бьется. Мне кажется, что мы сошли с ума. Если нас застанут, то нас обоих казнят. Но я знаю, что люблю ее. И она тоже любит меня. Перед нами стена. Но я держу ее в своих объятиях, и я счастлив.
– Пока она здесь, в ваших объятиях, мне бы хотелось, чтоб вы мне сказали, не знакомы ли вы с этой особой в нынешней вашей жизни?
– О, да, я знаком с нею. Это Луиза. Это снова она.
– Что вы собираетесь делать?
– Я не знаю. Думаю, мы собираемся бежать. Это безумие, но мы так и поступим.
– Еще продвинемся в будущее.
– Я вместе с ней. Не знаю где. Здесь жарче, чем раньше. Вижу деревья.
– Сколько времени прошло после предыдущей сцены?
– Может быть, несколько недель, а может, месяц или два. Мы сбежали.
– Что вы делаете?
– Мы входим в дом. Здесь мы нашли прибежище, немного в стороне от маленькой деревни.
– Как выглядит ваш дом?
– Очень простой, сделан из соломы и извести.
– Что вы собираетесь предпринять?
– Не знаю. Мы попробуем жить здесь.
– Продвиньтесь еще в будущее.
– Мы все время в доме. У Арны девочка. Она счастлива.
– Кто это – Арна?
– Моя жена. Я люблю ее.
– Как вы зарабатываете на жизнь?
– Я рублю лес и делаю деревянные скульптуры. Собираю травы. Мы живем очень скромно, но мы счастливы. Я немного занимаюсь также гончарным делом.
– Вам там спокойно? Вы не подвергаетесь никакой опасности?
– Мы по-прежнему очень осторожны, но я думаю, что опасность уже позади.
– У вас есть какие-то планы?
– Мы ждем, когда дочурка подрастет, а потом попробуем вернуться в более значительный город, где бы я мог найти настоящую работу.
– Вы далеко от «города на берегу моря?
– Думаю, что да. Мы очень и очень долго шли.
– Продвинемся в будущее и посмотрим теперь, что происходит. Вы все по-прежнему в этой деревне вместе с Арной или уже в другом городе?
Субъект в сильнейшем волнении заворочался на диване:
– Солдаты! Они пришли за Арной. Их два десятка. Я не могу защищаться. Арна истошно кричит. Из рук у нее вырывают ребенка. Я пытаюсь броситься к ней на помощь. Они осыпают меня ударами. Они связали Арну. Они уводят ее! Я не хочу. Они меня держат. Их трое. Приближается еще один. Он поднимает меч и пронзает мне грудь. Я падаю. Я кричу. Все смешалось. Я вижу солдата с ребенком, кричащим у него в руках, и Арну, которую они тащат. Я чувствую другой ужасный ожог в спине. Все кончено. Я парю в воздухе над этой сценой. Арна, что они с тобой сделают? Еще несколько мгновений я остаюсь там, а затем чувствую, что начинаю подниматься. Величайшее спокойствие и мир овладевают мною.
Таким образом, драма невозможной любви между Пьером и Луизой завязалась тогда, между солдатом Александра Македонского и Арной, весталкой, обещанной богам. Здесь и образовалась кармическая связь. Мы не хотим навязывать читателям свою интерпретацию этой истории – им стоит подумать над нею самим.
Завершая рассказ о трагической судьбе двух влюбленных, мы предпочитаем предоставить слово самому автору:
«Вернувшись в свое нормальное состояние, Пьер спросил меня: “Считаешь ли ты, что Луиза и я встречались еще и в других жизнях, помимо этих двух?”
Я ответил ему, что обязательно должны были быть и другие. В самом деле, мой опыт говорит, что он и она более чем вероятно много раз воплощались в интервале между этими двумя жизнями. И в тех воплощениях у них также было много шансов встретиться. Может быть, в этих жизнях отношения их были иными. Может быть даже, они были тогда родственниками, друзьями или просто случайными попутчиками, а не влюбленными. Вполне определенно, по-видимому, лишь то, что сегодня Пьеру было назначено окончательно развязать свой кармический узел с Луизой.
Вот один из уроков кармы, который рискует показаться весьма суровым и потому заслуживает некоторых комментариев. Прежде всего касательно будущего: смогут ли наконец Пьер и Луиза свободно любить друг друга в будущей жизни или, изжив общую карму, им больше нечего делать вместе?
Я думаю, что, начиная с момента, как пошел процесс понимания и осознания, есть все шансы для того, чтобы Пьер и Луиза наконец встретились в ближайшем воплощении для приобретения совместного положительного опыта. В конце концов, это то, к чему они стремятся уже столько тысячелетий!
Учитывая сходство положения Пьера и Луизы с положением французского офицера и Марии: он – француз и старше ее, она – испанка и воспитана в строгости, в атмосфере, где авторитет семьи непререкаем, и т.д., можно задаться вопросом, а не является ли вся эта история призрачным порождением фантазии Пьера, не есть ли она проекция его настоящей жизни, вычурно выполненная его подсознанием?
Без сомнения, такой вопрос стоило бы задать, но здесь у него нет оснований. Когда человек страстно увлечен Египтом, его культурой, историей, когда он в состоянии расширения сознания рассказывает о своей жизни в Египте, то это не значит, что он фантазирует, исходя из своих знаний и вкусов, но происходит как раз обратное: потому что он жил когда-то в Египте, он и проявляет в своей нынешней жизни страстный интерес ко всему, что имеет отношение к этой стране. И пока текут века и тысячелетия, люди, места и события встречаются и пересекаются до бесконечности.
Так, подобно Пьеру и Луизе, некоторые люди, которые любят друг друга, которые терзали друг друга в прошлом, продолжают терзаться и сегодня. Происходит это потому, что им необходимо еще многое узнать, многое понять, чтобы смочь продолжить свою эволюцию. Другие уже совместно достигли точки, из которой сюда не возвращаются. Им предстоит узнать в иных мирах, рядом с другими существами, что такое сущностная вибрация Любви. Третьи продолжают искать друг друга. Но все, каков бы ни был наш личный путь и на какой бы стадии своей эволюции мы ни находились, призваны преодолеть свои страхи, чтобы научиться любви. В этом цель нашего существования и именно это искание безусловной любви побуждает нас рождаться еще и еще и снова надевать на себя покровы человеческой плоти. Большинство людей не сознает этого. И все-таки многие отчаянно ищут смысла своей жизни. Дело в том, что, как показывает изучение циклов развития человечества согласно восточной традиции, мы в настоящее время завершаем последний век очередного цикла, век железа – мрачную эпоху, когда человек не знает и не желает признавать ничего, кроме земной материальной реальности, и когда его судьба вечного влюбленного остается ему неведома. Это мир, в котором у любви нет своего места. И у женщины тоже. Вот уже века напролет женщина, мать, супруга оказывается задвинутой на задний план и ограничена ролью зрительницы. Сколько раз, слушая, как мои «путешественники» рассказывают о «глубине веков», или сам отправляясь в прошлое, испытывал я грусть за наших подруг, матерей, которым мужчины причиняют столько страданий, начиная с войн, истребляющих племя людей, которое они в таких муках производят на свет. И все же в наш темный век постепенно вырисовывается пробуждение сознаний, начинается восхождение к свету, о котором говорят нам легенды. И эти же легенды рассказывают, как люди закрыли себя от духовного мира, рассказывают о порабощении женщины и пренебрежении ценностями, которые она в себе воплощает: легенда об Авалоне или родине женщин и легенда о короле-рыбаке и Граале. Все они языком символов говорят нам, что возрождение человечества совершается завоеванием другого состояния сознания.
Похоже, что в эти кровавые эпохи человеческой истории решили совместно воплотиться множества существ, знавших друг друга в прошлом. Это истинно как в индивидуальном смысле, так и применительно к целым группам индивидуальностей, обозначаемых по этой причине “кармическими группами”. Так оказывается, что все из тех, кто “узнают друг друга”, находятся в сокровенном родстве с давно погибшими цивилизациями, к которым они когда-то принадлежали».
Автор: Йог Раманантата
Источник: книга «Упражнения Йоги для развития памяти»
