Всякому человеку, по-настоящему задумывающемуся над сущностью христианской религии, неизбежно бросается в глаза трагический разлад, вопиющее несоответствие, бытующее между словом и делом самого Христа, с одной стороны, и словами-делами его более поздних последователей – с другой. И проблема здесь не только в том, что на протяжении веков религия любви и всепрощения насаждалась огнем и мечом. Может быть, всего более важно во всеуслышание заявить сегодня о полнейшей несовместимости учения Христа с учением христианским, вернее, называющим себя «христианским». Насколько все просто, ясно, цельно в первом, настолько же все запутано, невразумительно и противоречиво во втором. Как вообще могло такое случиться, что учение Христа, столь цельное и целеустремленное, раздробилось в практике и мыслях последователей на множество направлений, ответвлений и сект? Вот вопрос, которым стоило бы задаться.
Создатель, творец, носитель света из множества разрозненных и противоречивых элементов составляет в творческом акте единое целое, в которое он вдыхает жизнь. Это логика созидания, соединения, синтеза. Так поступают светлые силы. Поведение сил темных, естественным образом, совершенно противоположно: они берут творение светлых, выхолащивают его и, изгоняя из недр духовную искру, носительницу жизни, его тем умерщвляют. Затем они начинают препарировать оставшийся в их власти труп, вновь разлагая его на элементы, что высвобождает столь ценимую ими энергию распада и порождает хаос. Это логика разрушения, разъединения, анализа. Эти процессы мы можем наблюдать на всех уровнях нашего духовного и физического бытия. Понимание их может объяснить нам также многое из того, что произошло с христианским учением.
Приблизительно ко времени крушения Римской империи созидательная, животворческая энергия учения резко пошла на убыль. За спадом наступил застой, означивший собою его смерть. В данном случае речь, разумеется, идет не о самом учении христовом как таковом, а о его преломлении в головах тогдашних людей, об их способности его воспринять и о наличии у них с ним обратной связи. В эпоху раннего Средневековья наступила такая пора, когда эта обратная связь прекратилась и когда люди, не понимая Христа, принялись подлаживать его учение под себя, под свои нужды и возможности. Это уже и было энергией распада, когда темные силы, окончательно обосновавшиеся в лоне самой церкви, целиком завладели мертвой (т.е. чисто материальной) оболочкой учения. Развитие этого процесса в течение долгого ряда столетий читатель, думается нам, может при желании проследить и сам. Здесь важно указать только на самый факт выхолащивания учения Христа. Факт этот выразился в том, что из христианской доктрины навсегда было изгнано учение о перевоплощении души – этот воистину краеугольный камень всякого подлинного Христианства, без которого все в нем становится невнятным и противоречивым. Умерщвление же Христианства в сознании людей наступило с возникновением лжеучения об иерархии темных сил, персонификацией духа зла и с появлением грубых и варварских средневековых представлений о рае и в особенности об аде.
Эти проблемы и связанные с ними трудности опять-таки нашли свое наиболее полное и достойное разъяснение в работах великого французского философа Аллана Кардека, основателя новейшего духоведения (или по-западноевропейски «спиритизма»), долго и плодотворно сотрудничавшего с высокими Духовными Иерархами.
Рассмотрим же вопрос о самой большой религиозной мистификации, жертвой которой стало (и в значительной мере по сей день является) земное человечество. Мистификацией этой мы называем учение христианских богословов о личности Сатаны и иерархии темных сил. В самом деле, какое бы направление Христианства вы ни взяли: Православие, Католичество или Протестантство,- всюду эта тема присутствует и является доминирующей. Рассмотрим же ее, но под несколько необычным углом зрения.
Прежде всего, подойдем к ней этимологически. Такой подход всегда наиболее эффективен, когда хотят проследить зарождение, развитие и дегенерацию какой-либо идеи. Для чего возьмем несколько самых распространенных имен, коими в избытке словесной щедрости духовенские теоретики наделили духа тьмы.
Если мы начнем с такого имени, как Сатана, то нам придется сказать, что это никакое не имя, но просто древнееврейское слово, которое в переводе на русский язык значит «противник», «неприятель», «недруг», «супостат». Таким образом, в богословском контексте «сатаной» именуется всякий индивид, движимый богоборческими идеями. Именно в этом смысле, а не в каком ином, как противники Бога, «сатанами» являются все атеисты, материалисты и коммунисты. Всякий, отрицающий существование Бога, равно как и признающий его, но сознательно или бессознательно противопоставляющий себя Закону Божьему и Божескому Делу, будь он человек или дух, есть противник Божий, «сатана». Но, как говорят во Франции, «тридцать шесть маленьких белых кроликов никогда не составят одной большой белой лошади». Точно так же и многажды миллионы черных и красных «сатан», живущих сегодня и живших некогда прежде, никогда не составят одного большого черно-красного Сатаны.
Пойдем далее, возьмем другое наименование Духа Зла – «Демон». Это искаженное греческое слово «даймон». Первое его значение в том языке – «божество». Второе значение целиком соответствует спиритическому термину «дух», т.е. это лишенная физического тела человеческая индивидуальность, или душа умершего. В этом смысле «демоны» по-гречески необязательно бывают злыми: сплошь и рядом они оказываются и добрыми. Речь, повторяем, идет о душах умерших, или духах. Именно в этом смысле слово «даймон» и употребляется в Евангелиях, когда там говорится об одержании «демонами» или об изгнании бесов. Мы настоятельно рекомендуем помнить об этом всем тем, кто станет теперь читать Новый Завет: только так они смогут правильно понять написанное в нем по этому поводу, и только в этом случае прочитанное ими действительно пойдет им на пользу. Мы настаиваем на том, что Христос употребляет слово «даймон» именно в этом смысле, а не в том, который позднее ему придали христианские толкователи. Оспорить наше утверждение никому невозможно по той простой причине, что современным значением это слово в эпоху Христа не обладало. Переводчикам же следовало, чтобы была смысловая ясность, переводить все слова оригинала на язык перевода – так в этом языке не появится иноземных слов, смысл которых неясен, и не возникнет соблазна придать этим словам какое-то новое и произвольно выбранное значение. Третье значение греческого слова «даймон» – это «внутренний голос». Так, Сократ называл свой внутренний голос – обстоятельство, всегда ставившее в тупик церковных и марксистских комментаторов,- «даймоном». Это значение иногда встречается и в современной литературе.
Берем следующее имя – Дьявол. Оно происходит от греческого слова «диаболос», что значит «клеветник», «наговорщик», «исказитель». Так в священных писаниях называется дух, вводящий человека в искушение, каковое является для него испытанием на пути его духовного роста. Приведя эти три наименования, мы надеемся, что читатель начал уже улавливать своеобразную «логику» этих поповских номинаций, которая есть не что иное, как неумелая игра словами.
Возьмем, наконец, самый трагический в своей нелепости пункт нашей филологической экскурсии. Слово «Люцифер». Всякий, кто хоть немного знаком с латынью, без труда расчленит это слово на его составляющие. Так у него получится «носитель света», «светоносен». В римской мифологии Люцифер – это божество, являющееся сыном богини утренней зари Авроры. У латинян это также одно из названий утренней звезды (сегодня мы называем эту планету Венерой). Как можно видеть, никакого отношения ко злу и исчадиям ада Люцифер не имеет. Духовенские теоретики, таким образом, в избытке латинской эрудиции сделали из «носителя света» носителя мрака. Казалось бы, невозможно довести до большей степени издевательство над словом и здравым смыслом, равно как и злоупотребить доверчивостью человеческой паствы.
Много и возмущенно говорила по этому поводу еще Е. П. Блаватская. В одном из писем сестре Е. П. Б. писала: «Что вы на меня напали за то, что я свой журнал “Люцифером” назвала? Это прекрасное название! Lux, Lucis – свет; ferre – носить: “Носитель Света” – чего лучше? Это только благодаря Мильтоновскому “Потерянному Раю” Люцифер стал синонимом падшего Духа. Первым честным делом моего журнала будет снять поклеп недоразумения с этого имени, которым древние христиане называли Христа. Эасфорос – греков, Люцифер – римлян, ведь это название звезды утра – провозвестницы яркого света солнечного. Разве сам Христос не сказал о себе: “Я, Иисус, звезда утренняя”? (Откров. Св. Иоанна, XXII, ст. 16). Пусть и журнал наш будет, как бледная, чистая звезда зари, предвещать яркий рассвет правды – слияние всех несогласий, всех толкований по букве, в единый, по духу, свет истины!»
Такова филологическая сторона этой темы. В лексикологии не редкость такое переосмысление первоначального значения слова, его искажение и даже перечеркивание. За примерами далеко ходить не надо: назовем только такие слова, как «революция», «спиритизм», «республика», «фашизм», «демократия», «парламент», «социализм». Весьма бессовестно поступил бы тот, кто поставил бы знак равенства между словом «социализм», как понимал его Маркс, и социализмом в понимании, скажем, Сталина или Брежнева (если у последнего вообще было какое-то понимание). Ибо за этими совершенно одинаковыми словами стоят совершенно разные понятия и совсем иная реальность. То же самое когда-то давно произошло и в богословской терминологии со словами «демон», «дьявол», «сатана» и т.д.
Тот же произвол и подгонку старых и иноязычных слов под терминологию для доктрины о преисподней, наспех создававшейся в Средневековье, мы найдем и во всех прочих именах, дарованных нечистому.
Автор: Йог Раманантата
Источник: книга «Упражнения Йоги для развития памяти»
