Первая притча
Один монах шел к Гуру и встретил на своем пути трех аскетов. Один сидел на большущем муравейнике и истязал себя укусами муравьев. Другой сидел на берегу ручья и созерцал поток воды. А третий просто плясал и пел песни под роскошным деревом.
Узнав, что монах идет к Гуру, они попросили спросить, сколько жизней им еще пребывать в аскезе, чтобы получить освобождение.
Он пообещал исполнить их просьбу. На обратном пути аскеты спросили его, какие ответы дал Гуру.
– Тебе, сидящий на муравьях, еще две жизни мучиться в таких лишениях.
Поник головой аскет.
– А тебе, созерцающий, еще десять жизней созерцать воду, чтобы получить освобождение.
Тяжело вздохнул аскет.
– А тебе, танцующий, столько жизней танцевать, сколько листьев на этом дереве.
– Так это совсем ничего!- вскинул руки аскет и запел еще радостнее.
В этот момент все листья осыпались с дерева, и он получил освобождение.
Вторая притча
Шел однажды Нарада Муни в духовный мир к самому Шри Кришне давать отчет о проделанном преданном служении, как вдруг повстречал на пути почтенного брахмана. Узнав, куда направляется Нарада Муни, брахман попросил спросить Кришну, сколько же ему еще маяться в этом материальном мире и когда Кришна заберет его к себе. Также его очень интересовало, чем же занимается Господь в свободное время? Вскоре Нарада повстречал бедного сапожника, который, выразив ему свое почтение, попросил его узнать о том же, что и брахман.
Когда Нарада достиг своей цели, он принес многочисленные поклоны, сопровождаемые бесчисленными молитвами, и отчитался перед Господом. Но в конце, он рассказал о просьбе брахмана и сапожника и спросил Господа, что им ответить. Господь подумал немного и сказал:
– Не могу сосчитать, очень много жизней предстоит прожить брахману.
– Почему, мой Господь, ведь он серьезно изучает Веды?
– Увидишь, просто скажи ему, что осталось жить две жизни и сам поймешь. А сапожнику скажи, что я заберу его после стольких жизней, сколько листьев на дереве, под которым он сидит. И передай им, что я занимаюсь тем, что продеваю слона в игольное ушко, то туда, то обратно.
– Ты действительно так проводишь свое время?- удивился Нарада, никогда не видевший такого занятия Господа.
– Просто передай им это и ты многое поймешь.
Озадаченный Нарада поспешил воплощать поручение Господа, и когда он прибыл к брахману, то рассказал все, что слышал.
– Как две жизни?! Мне еще торчать в этом мире две жизни! И это несмотря на то, что я не ем и не сплю, совершаю аскезы, все читаю эти книги? Где справедливость? Куда смотрит Господь? Я тут кое-как эту одну жизнь доживаю. За что мне такое наказание?
– Также он просил передать, чем он занимается,- сказал Нарада, начинающий все понимать и улыбаясь.- Он в свободное время продевает слона в игольное ушко.
– Да не может этого быть! Все это ложь! Что Ему больше делать нечего? Сколько перечитал писаний, нигде такого не упоминается. Да и практической никакой пользы нет. О, бедный слон!
Он еще долго что-то говорил, но Нарада, улыбнувшись замыслу Господа, отправился дальше. Когда он рассказал сапожнику, чем занимается его Господь, тот изумился:
– Ну надо же! Как велик Господь! Это ведь так сложно, но он все равно способен сделать это,- возликовал он.
– Ты действительно веришь в это?- внимательно спросил Нарада, ведь сам он никогда не видел, как Кришна продевает слона в игольное ушко.
– Да,- сказал сапожник,- никто не способен повторить замысел Господа. Только Он обладает безграничным могуществом и силой. Возможно ли поместить огромное дерево баньян в маленькое семечко? Нет! Но Господь делает это очень легко, посмотри.- И он показал на огромное дерево, под которым сидел.
– Но Он просил также тебе передать, что тебе жить в этом мире еще столько жизней, сколько листьев на этом дереве,- сказал Нарада.
– Какая удача!- закричал в восторге сапожник, вскочив и подняв руки.- Я вообще не достоин освобождения из этого мира, а ты принес мне эту удивительную новость, что я вернусь к моему Господу всего лишь за столько жизней! Это такая милость!
И как только он это произнес, все листья сразу же осыпались с этого дерева, и ни одного не осталось, даже самого маленького. Это была его последняя жизнь.
