Материалистические философские концепции существовали еще в древнем мире, но только со времен Декарта и Ньютона материализм стал доминировать как достоверная модель действительности. Согласно современным представлениям о мире:
- мы живем в объективной, существующей независимо от нас вселенной, которую можно исследовать путем объективного наблюдения;
- только воспринимаемое физическими органами чувств является реальным;
- целое можно познать на основе изучения его частей;
- причина всегда порождает то же самое следствие;
- сознание является лишь функцией тела.
Первые ученые, которые на основании своих наблюдений и рассуждений сделали такие выводы, по всей вероятности, были убеждены в их справедливости. Но одновременно они заключили, что эти положения являются непреложной истиной, не подлежащей никаким пересмотрам, и с тех пор мы пожинаем плоды этого.
Начиная с самых ранних научных изысканий, внимание ученых было сосредоточено на исследовании механизмов здоровья и болезни. Они открывали причину за причиной и следствие за следствием. Сегодня наша наука, вооруженная теорией патогенеза, с триумфом одержала победу над большей частью эпидемических и эндемических инфекционных заболеваний, которые веками терзали человечество. Во всяком случае, так кажется при поверхностном взгляде. Анализ же фактов показывает, что инфекционные заболевания удалось взять под контроль не столько благодаря вмешательству медицины, сколько благодаря экономическому развитию, которое улучшило питание и условия жизни людей. Повышение культурного уровня привело к повышению уровня личной гигиены и снижению рождаемости. И хотя современная наука все еще считает, что ни история, ни культура, ни сама человеческая личность не имеют к медицине отношения, полагая, что человеческий организм – это не более чем сложная машина, на самом деле улучшением среднего уровня здоровья мы больше обязаны современной цивилизации в целом, нежели отдельным научно-техническим достижениям.
Те из нас, кто пользуется преимуществами жизни в условиях современной цивилизации, одновременно испытывают на себе и ее недостатки: загрязнение воздуха, воды и продуктов питания химикатами и радиацией, загрязнение ума шумом и избыточной информацией, загрязнение человеческого образа жизни техникой, узкой специализацией и давлением быстрого ритма жизни, загрязнение эмоций чувством одиночества, отчужденностью и разрушением семей. Все это наносит физические и психические травмы, которые становятся причиной заболеваний. Последние не позволяют нам в полной мере насладиться теми самыми «благами высоких технологий», которые, как нам пытаются внушить, и делают жизнь стоящей того, чтобы жить; благами, которые мы добровольно согласились принять в обмен на отказ от благ другого рода, доступных примитивным народам.
В отдаленных уголках земли, куда цивилизация еще не проникла, люди живут долгой и здоровой жизнью. Долгожители, которым перевалило за 100, объясняют свое долголетие самыми разнообразными причинами: добротной пищей, тяжелым трудом и даже бренди с сигарами. В одном из районов Китая, где живут десятки людей в возрасте более 100 лет, панацеей считается целебное вино, в рецепт которого входят местные ящерицы. Может быть, хунзанские абрикосы или ящеричное вино хорошей выдержки действительно содержат некую тайную субстанцию, подобную сказочным молодильным яблокам. Однако более вероятно, что источником долголетия тех, кому посчастливилось жить в этих местах, является нектар из чистой воды, чистого воздуха и чистой пищи, а также чувства удовлетворенности от очевидных и прямых результатов собственного труда и той поддержки и радости, которую приносят им семья и друзья.
Цивилизация – это сравнительно молодое явление человеческой истории, и по мере того как сообщества людей принимают все более усложненную форму, мы все дальше удаляемся от той среды обитания, которая нас взрастила. Существует мнение, что из-за того, что люди лишь сравнительно недавно приобщились к совместной жизни в условиях большого скопления себе подобных, у нас еще не успело выработаться инстинктивной способности адаптироваться к тем искусственным условиям, которые мы сами для себя создали. Животные развиваются по мере развития их среды обитания, а мы, люди, позволили технологическим новшествам уйти далеко вперед, значительно опережая нашу способность интегрировать их в свою жизнь. Скопление населения в малых и крупных городах раньше вызывало эпидемии инфекционных заболеваний, а сегодня вызывает эпидемии сердечных заболеваний, рака и других бедствий современности, сдержать которые мы пока не в силах.
Большая часть средств и энергии, которые мы вкладываем в изучение «болезней цивилизации», тратятся впустую, поскольку реальные факты противоречат исходным посылкам современной науки. К примеру, большинство научных исследований, посвященных заболеваниям, которым подвержены «нормальные» человеческие популяции, игнорируют тот вопиющий факт, что современные условия жизни являются чем угодно, только не «нормой». Стрессы, которые каждый из нас испытывает на себе ежедневно, накапливаются, вызывая болезни. А так как мы не в состоянии полностью приспосабливаться к нашей искусственной среде обитания, единственный вид здоровья, на какой мы рассчитываем, – это лишь большее или меньшее смягчение вреда, наносимого этой средой. И даже это смягчение чревато последствиями: приблизительно каждый четвертый пациент, входящий в двери клиники, становится жертвой ятрогенного заболевания – заболевания, вызванного медицинским вмешательством. Реальное снижение уровня смертности наблюдалось только в 1976 году в Лос-Анджелесе и Боготе, ив 1973 году в Израиле – когда врачи объявляли забастовку! В своем стремлении уничтожить «объективную» реальность заболевания современная медицина совершенно упустила из виду «субъективную» реальность пациента, позабыв Гиппократову заповедь «не навреди».
Проблемы, с которыми мы сталкиваемся, – это результат не столько физических факторов как таковых, сколько нашей неспособности совладать с ними. А последняя, в свою очередь, продиктована неспособностью нашей ведущей философской системы дать направление нашей культуре. Вот уже много лет, как мы пытаемся использовать научные знания, чтобы подчинить себе среду обитания, вместо того чтобы стараться существовать в гармонии с этой средой (как это делают почти все примитивные цивилизации). И происходит так потому, что научный взгляд на мир стал нашей религией, ученые – ее жрецами, а университеты и институты – ее монастырями. Ученые отправляют тайные ритуалы, понятные им одним, с целью получить доступ к Реальности. А потом они интерпретируют эту Реальность во благо непосвященных масс.
Во многих отношениях наука сегодня превратилась в институт ортодоксии, который зачастую препятствует продвижению к истине с не меньшим успехом, чем церковь Средневековья тормозила развитие современной науки, принуждая Галилеев всего мира отрицать то, о чем достоверно свидетельствовали их чувства. Сегодня маятник качнулся в другую сторону и застыл на противоположной крайности: многие ученые отрицают, нередко категорически, существование всякой реальности, помимо той, что поддается восприятию органов чувств. Безоговорочная преданность жесткой системе мировоззрения, утверждающей черно-белое видение реальности, порождает интеллектуальную нетерпимость по отношению к инакомыслию.
Но мы ведь не ожидаем, что инструмент наблюдений способен интерпретировать полученные с его помошью данные! Точно так же мы не должны заставлять науку служить нам религией или системой мировоззрения. Для непредвзятого наблюдателя инструмент должен оставаться отделенным от объекта, однако наше упование на отделение и обезличивание сегодня привело нас к тому, что мы сами превратились в крошечные изолированные островки в потоке наблюдаемых явлений жизни. Объективность в приложении к человеческим отношениям не сократила, а наоборот, укрепила тенденции к разобщению народов и стран и предоставила нам блестящую возможность сделать жизнь на нашей планете настолько разобщенной, что у нас есть большие шансы уничтожить себя в результате экологической катастрофы, если нам удастся избежать уничтожения в результате войны.
В тот момент, когда ученые провели разделительную черту между сознанием и материей, что было им необходимо, чтобы обеспечить объективность наблюдений (то есть отделенность их самих от того, что они наблюдали ), они неизбежно установили и разделительную черту в отношениях между врачом и пациентом. Медицина всегда была и будет неразрывно связана с религией сообщества, которому она служит. Поэтому сегодня для большинства из нас именно врачи являются священниками, ходатайствующими за нас перед алтарем науки. В примитивных культурах их роль выполняют шаманы, и независимо от того, насколько искусным механиком человеческого тела может быть хороший врач, он навсегда останется для нас в некотором роде шаманом. До тех пор пока «объективность» принуждает шаманов нашего сообщества держать дистанцию по отношению к своим пациентам, кризис в нашей медицине не разрешится.
Даже несмотря на то что классические постулаты физики и химии, когда-то положившие начало развитию научной медицины, были напрочь сметены работами Эйнштейна и его современников, медицинское сообщество упорно продолжает хранить непоколебимую верность взглядам Ньютона и Декарта. Оно отказывается признать тот факт, что объективность, допустимая по отношению к миру макрокосма, немедленно теряется, как только мы вступаем в мир микрокосма, где сознание и материя тесно переплетены и находятся в непрерывном взаимодействии. Принцип неопределенности Вернера Гейзенберга сделал субъективность полноправным гостем во дворце науки, показав, что законы природы отражают не поведение элементарных частиц как таковых, а наши знания об этих частицах; иными словами, мы не можем разделить наблюдателя, наблюдаемое и процесс наблюдения.
Идея о том, что мир состоит из предметов, независимых от человеческого сознания, противоречит и теориям квантовой механики, и наблюдаемым фактам. Стоит лишь изменить угол зрения и мы увидим, как идеи оказывают на реальность материальное воздействие. Возьмем пример сэра Фрэнсиса Бэкона, который был генеральным прокурором при дворе короля Якова I и принимал участие в судах над ведьмами – характерном явлении той эпохи. К Матери-Природе сэр Фрэнсис явно относился не более благожелательно, чем к ее поклонникам. Он открыто заявил, что цель науки состоит в том, чтобы сделать природу нашим «рабом», чтобы «насильно вырвать у природы ее секреты». Вот вам и одна из идей, воздействующих на реальность, – идея, которая и по сей день вдохновляет тех, кто самодовольно насилует нашу планету ради научной и прочей выгоды.
Еще одна из таких идей, которая оказывает самое непосредственное влияние на состояние нашего мира сегодня, – это идея прогресса. Концепция линейного прогресса – вера в то, что старое должно сменяться новым и что новое всегда лучше старого, – сформировалась только в последние два столетия. Крайние формы ее проявления включают такие тоталитарные догмы, как коммунизм, но даже в своих более мягких воплощениях эта идея нередко оказывалась пагубной. Десятки лет «просвещенные» ученые верили в то, что грудное вскармливание не дает младенцу ничего сверх того, что может предоставить искусственное детское питание. Сегодня мы уже знаем, насколько ошибочным было такое убеждение, но за истекшее время миллионы детей оказались лишены того естественного иммунитета, который они могли бы получить с материнским молоком, того чувства защищенности, которое обретается, когда малыш плотно прижимается к материнской груди, и той ниточки глубинной связи между матерью и ребенком, которая является существенным фактором для сохранения целостности общества.
Прогресс, который слепо утверждает за всем новым неоспоримое преимущество над старым, порождает и новые, непредвиденные проблемы. Вот один из примеров: в Индии овощи традиционно готовят с чем-нибудь кислым, чтобы улучшить их усвоение. В южном штате Андхра-Прадеш для этой цели с незапамятных времен использовали тамаринд (Tamarindus indica). Около четырехсот лет назад португальцы завезли в Индию томаты, и сегодня многие индийцы предпочитают вместо своих традиционных «кислых» продуктов использовать именно томаты, потому что это «более современно». Когда целые деревни в Андхра-Прадеше стали страдать флюорозом (заболеванием, при котором из-за избытка поступления фтора с пищей происходит отравление им, сопровождающееся порчей зубов и костей), исследования показали, что питьевая вода в этих областях изобилует фтором естественного происхождения. Оказалось, что тамаринд связывает фтор, не позволяя ему усваиваться организмом, а томаты этого не делают, и утех крестьян, которые заменили в своем рационе тамаринд на томаты, в организме образовался избыток фтора. Истинным прогрессом было бы сохранение, а не уничтожение традиции использования тамаринда в приготовлении пищи.
Ни одно из приведенных выше наблюдений ни в коей мере не отрицает той реальной и ощутимой пользы, которую принесла современная медицина миллионам людей по всему земному шару. Однако существование негативного влияния некоторых ее идей, вроде упомянутых выше, указывает на необходимость перемен в медицине. В современной медицине уже развились «холистическое», «экологическое» и «бихевиористское» направления как альтернатива медицине механистической. Однако, как справедливо заметили некоторые наиболее проницательные умы, такие контратаки внутри самой медицины обречены на провал, потому что они слишком подвержены влиянию биомедицинской наследственности – а именно, непреодолимой доминанты языка, в котором изначально зафиксирована механистическая парадигма. Мышление в рамках этой парадигмы лишь усиливает ее. В результате она с успехом противостоит кардинальным трансформациям. И хотя эти новые медицинские концепции претендуют на роль альтернативных парадигм и действительно послужили источником некоторых глубоких прозрений, они, тем не менее, не отваживаются пересмотреть основные постулаты современной науки, согласно которым заболевание и его причины определяются исключительно в терминах биологии.
Например, широкое признание получила сегодня идея о том, что существует разница между заболеванием, которое наблюдает врач, и состоянием болезни, которое испытывает пациент. В результате реформаторы в недрах медицины выступили с предложением о том, что всякая терапия должна включать в себя как медицинское вмешательство, то есть лечение как таковое, так и оказание личностной поддержки страждущему, иными словами – живую психологическую помощь. Однако введенное таким образом разграничение между лечением и психологической поддержкой, протеканием заболевания и ощущением состояния болезни по-прежнему базируется на порочной исходной посылке, утверждающей существование чисто физических заболеваний и методов лечения. По-настоящему новый подход должен был бы объединить психическую и физическую стороны проблемы в одно целое. До тех пор пока не будет преодолено фундаментальное заблуждение, что причина заболевания, характер патологии и лечение ограничиваются рамками только физического плана, развитие новой парадигмы в медицине невозможно. Нам нужен принципиально иной подход к пониманию жизни и здоровья – такой, который сумел бы открыть нам пути движения вперед.
Один из таких подходов предлагает Аюрведа, древняя медицинская система Индии. Аюрведическая парадигма показывает, каким образом осуществляется взаимодействие тела, сознания и духа, и как можно спрогнозировать, сбалансировать или качественно изменить характер этого взаимодействия, чтобы каждый из нас мог наслаждаться достойной и гармоничной жизнью. Аюрведа уже внесла свой вклад в современную медицину в виде лекарственного препарата резерпина и целой новой отрасли – пластической хирургии. И многие ученые, для которых эта система представляет интерес не только с исторической или антропологической точки зрения, рассматривают Аюрведу как потенциальный источник новых терапевтических методов. Однако самые драгоценные сокровища Аюрведы – ее концепции здоровья и заболевания, удивительно созвучные подходам, проповедуемым современными передовыми мыслителями.
И хотя современные исследователи Аюрведы вынуждены довольствоваться лишь малыми крупицами, дошедшими до нас от классической системы Аюрведы, она все же сохранилась – потому что остается живой традицией, практикуемой живыми людьми. Сегодня нередко можно услышать нападки врачей на Аюрведу: почему, если Аюрведа такая замечательная медицинская система, Индия славится таким большим количеством нищих и больных? Ответ прост: в тех областях Индии, для которых характерно такое положение вещей, сегодня уже почти невозможно найти компетентных аюрведических врачей. И, уж конечно, можно задать этим врачам тот же вопрос: если современная медицина – такая замечательная система, то почему в современных индустриальных и постиндустриальных сообществах так много больных людей?
Изложить мудрость Аюрведы так, чтобы она органично вылилась в полноценную, завершенную и доступную для восприятия картину, – задача не из легких. Подобно тем слепцам, которые описывали отдельные части слона, так и не сумев воспринять его целиком, каждый, кто пытается ощупью найти дорогу в этом древнем медицинском знании, всегда рискует принять часть за целое. Единственный выход состоит в том, чтобы заручиться помощью надежного проводника. И мне посчастливилось встретить таких проводников: среди них Шри К. Нараяна Баба, который вдохновил меня на то, чтобы остаться в Индии и изучать Аюрведу, вайдья Б. П. Нанал и д-р В. Д. Лад, которые поддержали меня, когда я балансировал на грани между провалом и успехом во время обучения в Аюрведическом колледже Тилака. Я склоняю голову перед каждым, кто помог мне чему-нибудь научиться, и первый из них – агхори Вималананда.
Автор: Роберт Свобода
Источник: книга «Аюрведа: жизнь, здоровье и долголетие»
